Вера Колочкова - Темное время души

– Ну вот почему так происходит, а, Веничка? Ведь все же у меня хорошо… И замуж вроде за своего Лешика по любви вышла, и дочку от него родила, и живем в хорошей квартире, которая Лешику от бабушки с дедом досталась, места всем хватает! Ипотекой не маемся, последнюю корочку хлеба по бедности не догрызаем…

– Может, это как раз и плохо, что не маетесь да не догрызаете… – грустно вздохнул Веничка, глядя куда-то в сторону. – Плохо, что трудностей у вас нет. Должны они быть, трудности-то, обязательно быть должны!

– Да ну… Что ты такое говоришь?

– А то и говорю… Преодоление трудностей – это и есть жизнь, Леська. Нормальная счастливая жизнь. Взросление двух неразвитых юных душенек, которые образовали ячейку общества. А без этого они так и остаются детскими, душеньки-то. И маяться начинают…

– Но ведь Лешик, мой муж, вовсе не мается! Он всем доволен! Он никогда никакой тоски не испытывает, живет и живет!

– Значит, у него душа сама по себе взрослая и жизнь с благодарностью принимает. А у тебя душа детская, неразвитая. Эгоистичная и капризная. Ей взрослеть надо, а она на месте стоит… Оттого и мается. Ей двигаться дальше надо, развиваться, а то и вовсе заматереть мудрой силой…

– Да все с моей душой нормально, не придумывай!

– Так это не я придумываю, это ты на тоску жалуешься. Я тебе объяснить пытаюсь, почему природой так устроено, понимаешь? Чтобы душа все время в движении была. То есть в определенном движении, в правильном, по спирали и вверх, вверх! И не дай бог, если она сама по себе рванет вперед без оглядки, да не туда, куда надо, да вместо взросления в другие дебри забрести сподобится! Или, того хуже, в темную яму провалится. Нет ничего страшнее для души, Леська, чем пройти через темное для нее время… Не дай бог… Ты бойся этого, Леська. Бойся. Темное время души – штука весьма опасная, она там раздваивается, истончается, потом и заболеть может. Слышишь меня, Леська?

– Слышу. Но все равно не очень понимаю, какое это ко мне имеет отношение. И с чего ты взял, что душа у меня не взрослая? Ты что, заглядывал в нее, что ли?

– Нет. Не заглядывал. Просто я художник, я людей по-другому вижу. И пространство вокруг них тоже по-другому вижу. И весь мир… И вообще, шла бы ты домой, Леська, твой Лешик тебя заждался уже, наверное. И мне работать надо.

– Ой, да пожалуйста… Подумаешь…

– Не обижайся. Просто каждый должен заниматься своим делом, вот и все. И душой своей только ты должна заниматься, никакой добрый дядя не придет и не поможет ей повзрослеть. Только ты сама…

– Хм… А если я не могу? Вот не могу я сама справиться, плохо мне! И что тогда? Пусть моя душа попадает в это темное время, да?

– Значит, пусть попадает. Значит, когда-нибудь из него выберется, такой у нее трудный путь. Все в твоих руках, Леська. Это твоя жизнь. Я только предостеречь могу, а дальше… Дальше – сама. Такова жизнь, ничего не поделаешь. Я ведь не смогу за тебя ее прожить, даже если бы захотел…

Она ушла тогда, обидевшись. И уже месяц не появлялась в студии у Венички. Как он и говорил – жила своей жизнью, благополучно семейной. И тосковала все больше, и конца этой тоске не было. И причин для нее не было, что обидно… Не принимать же за причину эти путешествия души по темным мирам, как придумал Веничка! Да мало ли что он придумает, он же художник, ему положено фантазировать!

С балкона пятого этажа снова послышался истошно тревожный голос соседки:

– Олеся! Олесенька, где ты? Покажись, я тебя не вижу!

– Да здесь я, мам… – недовольно отозвалась нимфетка в розовых лосинах, выезжая из-за угла дома. – Ну что ты кричишь на весь двор…

Леся видела, как юное создание стрельнуло глазом на группу пацанов, умостившихся на скамье в дальнем конце двора. Стыдно ей было за мать, наверное. Стыдно, что так следит за ней с балкона, тем самым умаляя ее девчачье достоинство. А мать не унималась, и до лампочки ей были дочерние подростковые переживания:

– Олеся, давай домой! Ужинать пора! Хватит, нагулялась, давай домой! Нервы мои не выдерживают, когда ты на своем велике по двору егозишь, того и гляди расшибешься! Или под машину попадешь!

– Да с чего я расшибусь-то, мам?

– А с того! Вечер уже, все на машинах домой возвращаются! Мало ли кто как паркуется… Не заметят тебя, и все!

– Ну мам…

– Хватить с матерью спорить! Иначе вообще больше одну гулять не выпущу, поняла? Давай быстро домой! Не выводи меня из себя!

Нимфетка вяло поплелась к подъезду, скорчив горестную гримаску. Пацаны на скамейке загоготали громко, и гримаска у нимфетки стала совсем отчаянной, с привкусом набегающей слезной обиды. Леся даже усмехнулась грустно – вот, во-о-от… Вот откуда берется потенциальное непонимание меж матерью и дочерью, вот откуда исходят все комплексы… И ее мама так же домой загоняла в детстве и даже слова такие же выкрикивала – мол, хватит с матерью спорить, не выводи меня из себя…