Лана Гребенюк - Чаромунти. Путь к бессмертию

Небольшую комнату для своей работы он снимал в соседнем здании. Приобрел специальное оборудование и решил брать больше заказов, так как недостатка в клиентах не было. Его работы с самоцветами привлекали мимо проходящих людей. Были предложения поучаствовать в выставках, но Михаил почему-то отказывался от них. Ему не нужна была слава и признание, он просто любил работать с камнем. Это было особое чувство, когда из невзрачного на вид образца, который обрабатывался специальными методами, выходил непохожий на другие узор. Каждый камень был уникальным. И подбирал Михаил для каждого клиента свой образец. Он, как бы, примерял их друг к другу. И если было точное попадание, камень в руке становился теплым и даже горячим. Все нравилось Михаилу, но временами его необъяснимым образом тянуло в тайгу.

В институте, где он проработал десять лет, такие экспедиции были частыми. Именно в тайге Михаил чувствовал себя, как дома. Он умел и любил жить там месяцами, не страдая, а наоборот, радуясь отсутствию цивилизации, особенной тишине и ощущению свободы. В тайге не слышишь течение времени, оно замирает. Там становятся бессмысленными дела и вопросы, которые присущи для городской жизни. В тайге ты становишься просто, че-ло-ве-ком. Тайге не важно, сколько ты весишь, и сколько у тебя на счету денег, на какой ты ездишь машине, и какие на тебе часы. Она слышит тебя и чувствует, отвечая взаимностью. Она испытывает человека на прочность и истинность желаний. Там не приходится лукавить и стараться быть лучше. Все это нравилось Михаилу. Работая в институте у него больше было времени для таких походов, и он скучал по ним.

Летом обычно было мало заказов, и Михаил сидел в своем кабинете, рисуя новые эскизы. Два дня назад к нему заходила молодая девушка. Она все время поправляла очки и явно нервничала. Оказалось, она была студентка из его института, и им поручили организовать выставку. Она так неумело упрашивала его поучаствовать, что Михаил решил согласиться. И в связи с этим, ему надо было изготовить больше работ. Эскизы выходили сами, к этому Михаил совсем не прилагал никаких усилий. Рука рисовала линии, напоминающие склоны гор, рисунок на листке, сам цветок. Рисуя эскиз перстня, Михаил видел лес, слышал шум горной реки, и чувствовал запах сосновых шишек. Он видел паутинку, трепещущую от порыва ветра, и светящуюся от солнечного луча. Его воспоминания перенесли его туда, куда манила его душа. Мысли о природе наполнили Михаила большим желанием собраться и уйти в поход. Он вспомнил про своего друга, Сергея. Они так давно не виделись. Друг как-то спрашивал его про место в Сибири, под чудным названием. Сейчас лето, и он может составить ему компанию в походе.

«Как-то часто я стал об этом думать, видимо на самом деле, пришла пора идти», – думал Михаил, собираясь идти домой. Сегодня он позвонит Сергею, и все станет ясно.

Дома его встретила Елизавета Юрьевна, на ней был надет фартук с изображением Байкала. С кухни слышалось, как что-то готовится, и шел приятный запах жареной картошки. Она улыбнулась и подошла к сыну, чтобы его поцеловать в щеку.

– Сын, я тут подумала, а может быть, мы вместе поедем к тете Гале? Она приглашала. Там надо что-то помочь, я уже не помню что. А? Сын? Ты же не откажешь двум стареющим девушкам в помощи?

– Мам, ты что-то опять придумала со своей нестареющей подружкой? Говори честно. У тебя на лице написано. Заговорщицы юные, – вытираясь полотенцем, говорил Михаил, смотря на Елизавету Юрьевну.

– Ну, Мишенька, ты не понимаешь, я так хочу, чтобы ты был счастлив, – слезливо, больше притворяясь, произнесла Елизавета Юрьевна.

– Мам, я счастлив. Сегодня решил, что пойду в поход. И Серегу вызову, вместе оно всегда веселее. Сейчас поем и буду звонить лучшему Шерлок Холмсу северной столицы, – весело проговорил Михаил, проходя на кухню.

– Сергей давно не был. Это вот ты правильно решил. Галя хоть и радуется, когда про него говорит, а сама сильно по нему скучает. Такова наша материнская доля. Дети вырастают, уезжают и только изредка звонят. Ты вот только возле мамки задержался, – Елизавета Юрьевна слегка задела Михаила по голове.

– Ах, вот оно в чем дело-то? Я тебе надоел, ты так и скажи, – смеясь, произнес Михаил, с удовольствием поедая картошку.

– Да ну тебя! Никак серьезно не можешь говорить, – Елизавета Юрьевна подошла к чайнику и включила его, а потом села обратно и ласково посмотрела на Михаила.

– Все будет хорошо. Так надо верить. А на дачу, мам, я не поеду. Если только там на самом деле нужна моя помощь. Мне предложили участие в выставке «Самоцветы Сибири», надо подготовиться, я обещал. Вот потому в поход собираюсь, может новые кварцы найду.