Елена Макарова - Алмаз. Книга вторая

– Конечно, не виновата, малышка, – гладил по волосам, – ни в чем.

– ..тогда я не понимаю… – и заревела еще сильней. Просто ничего не могла с собой поделать.

– Люди завистливы, королева, – и стер большими пальцами слезы с моих щек.

– Королева? – грустно усмехнулась. В данный момент я выглядела далеко не по-королевски. – Ты видел меня? Если я и королева, то только страны Лимония, где все ядовито желтого цвета, прямо как я.

– Настоящая королева в любой ситуации остается королевой, – его любящая улыбка придала мне немного сил. – Поехали домой, – и потянул меня к выходу, но я не сдвинулась с места. Не представляла, как в таком виде выйду на улицу и предстану на всеобщее обозрение после случившегося. Просто посмешище!

– Не могу, – уперлась. – Может, подождем пока стемнеет? – жалостливо попросила.

Парень сообразил, что меня удерживает, и в следующее мгновение совершил поступок, за который я буду любить его до конца своей жизни. Он взялся за край моего джемпера и, как полотенцем, вытер им лицо.

– Что ты творишь?! – опомнилась и попыталась вырвать из его рук часть своей запачканной одежды, но было поздно. Он выпрямился, и я прикрыла ладонью открывшийся от шока рот. Теперь Костя выглядел не лучше меня: краска в одних местах чуть окрасила кожу, а в других полностью отпечаталась большими мазками. – Что ты наделал? – злость оказалось напускной, и скоро я от всей души смеялась. – То голосишь по утрам на балконе, теперь это! Ты просто псих!

– Я похож на гражданина Лимонии? – продолжал развлекать меня.

– Не сомневайся!

– Отлично! – Снова взял за руку, – Теперь выйдешь отсюда?

– Не-е-е-ет! – категорично, чуть ли не басом, возразила. – Ты себя видел? – окинула насмешливым взглядом, – Ты же весь в краске!

– Маргарита Александровна, – игриво смотрел в глаза, – вы, что стыдитесь меня?

Смеясь, поцеловала его в желтую щеку:

– Нет, люблю тебя.

Пока мы шли по переполненному снующими студентами коридору, я все больше прижималась к Косте, прячась от посторонних глаз, тогда как он гордо вышагивал, будто король мира. Может, он и прав. На данный момент мы были самыми яркими личностями в универе. Как настоящих звезд, нас снимали на телефоны. Один храбрец даже осмелился попросить о селфи. Я собиралась послать недотепу в известном направлении, но Костя ответил первым:

– Да без проблем, дружище! – и приобнял меня, позируя для фото.

– Я не хочу сниматься, – шикнула на музыканта, – тем более в таком виде.

– Забыла, что объявила утром на весь город? – сильней прижал к себе, и шептал у самого уха, – Дашь злопыхателям то, о чем они так мечтают? Хочешь трусливо улизнуть с опущенной головой или покажешь всем, что тебя не сломят их подлянки? Выбирай, – резким движением еще сильней прижал к себе, и улыбнулся в камеру.

Я наблюдала за «фотографом», что выбирал более удобный ракурс, крутясь возле нас, и думала, как буду выглядеть во всей этой краске, со слипшимися волосами, покрасневшими от слез глазами – жалкой и раздавленной.

– Готовы? – студенту не терпелось сделать снимок.

– Готовы! – бодро ответила и непринужденно посмотрела в камеру, расправив плечи.

В тот день мы сделали около сотни снимков с каждым желающим. Если сначала мне приходилось выдавливать из себя неловкую улыбку, то очень скоро я смеялась от всей души – Костя делал все возможное, чтобы я расслабилась, и выдумывал все новые забавные кадры для съемки, обыгрывая наше «красочное» положение. Потом, просматривая все эти фото в интернете, моментально распространившиеся по его просторам, отметила, что на каждой мы выглядели жизнерадостными и буквально светились от счастья – цветом желтой строительной краски.

Вот уже пять минут из соседней комнаты доносился отборный мат. За это время Костя успел прилично пополниться мой словарный запас нецензурной лексики. Не думала, что у него такие обширные познания в этой области, всегда считала его домашним мальчиком. С такой-то матерью.

После того, как мы с Костей вырвались из толпы его поклонников и других желающих получить «прикольное» фото, и уже дома не меньше часа оттирали с меня краску, я смогла, наконец, перевести дыхание и отдохнуть после того безумия, что сегодня творилось. К этому времени Костин позитив сошел на нет. Дома он молчал, вернее, злобно пыхтел. Безуспешно пытаясь привести меня в человеческий вид, он все больше злился. Наверное, все еще считал себя виноватым. Я не трогала его, понимая, что пока он на взводе, говорить с ним бесполезно. Поэтому, когда он предложил мне немного отдохнуть, оставив одну в спальне, я лишь согласно кивнула. Удобней кутаясь в банный халат, с ногами забралась на кровать и через несколько минут услышала, как Костя с кем-то ругался по телефону. Всю злость и агрессию он выплеснул на какого-то бедолагу.