Наталья Шагаева: Мое падение

– Не скучай невеста, я скоро, – подмигивает мне, выходит из машины. Опять прибавляю звук. Невеста. Хреновая из меня невеста вышла. Но как говорится в классике, не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра. Дан возвращается довольно быстро, вручает мне бутылку мартини, оставляя себе коньяк.

– Ненавижу мартини, – вручаю ему назад бутылку, забирая из его рук коньяк. Дан приподнимает брови, загадочно улыбается, сверкая своей белоснежной улыбкой. Закидывает бутылку мартини на заднее сидение. Заводит двигатель, срывается с места, превышая скорость. Он явно любитель погонять. Хорошо. Громкая музыка, коньяк, скорость – это то, что мне сейчас нужно.

– Куда поедем? – спрашивает он меня.

– Не знаю, мне все равно. А лучше, давай просто покатаемся.

– Хорошо, – ухмыляется он. – Любишь скорость?

– Да, люблю.

Дан выезжает на загородную трассу, прибавляет газу. На улице зима, дорога скользкая. И спортивная машина явно не для зимних дорог. Но скорость, опасность – то, что сейчас надо. Мне нужен адреналин. И мой спутник тоже не против этого. Машину заносит, Дан уходит в дрифт, цепляюсь руками за панель. Но Дан – хороший водитель, ловко выравнивает машину, сворачивает на обочину, останавливается.

– Ну как, понравилось? Отпустило? – спрашивает, забирая из моих рук бутылку, открывает коньяк и вручает его мне.

– Ты специально это сделал, тебя не занесло? – делаю пару глотков коньяка.

– Нет, немного занесло, но не настолько, я просто продолжил маневр, – самодовольно выдает он. Забирает из моих рук коньяк, отпивает сам.

А дальше, под коньяк, разговор идет непринужденно. Выясняется, что мы оба любим скорость, спортивные тачки, русский рок и крепкий хороший алкоголь. После каждого глотка спиртного Дан постоянно предлагает мне конфету, которых, как оказалось, полно в его бардачке.

– Первый раз вижу девушку, которая вот так пьет коньяк, не морщась, даже не закусывая, – усмехается он, закидывая в рот очередной зеленый леденец.

– А я первый раз вижу мужика, который закусывает арбузными леденцами, – усмехаюсь ему в ответ, прикуривая сигарету.

– Два года назад я бросил курить. В тот момент от нервного срыва меня спасали только вот эти конфеты, немного заглушая потребность в никотине. И вот я слез с никотина и переключился на конфеты. А ты слишком много куришь, Дюймовочка, – нагло заявляет он, выхватывая из моих рук сигарету, выкидывает ее в окно. Разворачивает очередной леденец, подносит его к моим губам. – Попробуй его, это действительно помогает, проводит конфетой по моим губам, вынуждая их открыться. Застываю на месте, смотрю в его наглые серые глаза, сглатываю. Провожу кончиком языка по конфете, задевая его пальцы. Всасываю леденец в рот. Дан отпускает руку, продолжая смотреть мне в глаза.

– У тебя красивые зеленые глаза, Дюймовочка.

– Не оригинально. Каждый второй мужчина рассказывает мне о моих глазах, – усмехаюсь. – А вот Дюймовочкой меня еще никто не называл. Почему ты меня так называешь?

– Потому что это первое, что пришло мне в голову, как только я впервые тебя увидел. Ты похожа на Дюймовочку.

– Это еще почему? Из-за моего маленького роста?

– Ты маленькая, хрупкая, у тебя красивые рыжие волосы, зеленые глаза, светлая кожа. Ты похожа на маленькую девочку, – Дан останавливается, пялится на мою грудь.

– Похожа на маленькую девочку с третьим размером груди, – заканчиваю за него, смеясь ему в ответ.

– Ну да, и это тоже, – ухмыляется, продолжая нагло изучать мою грудь. Забирает из рук бутылку, отпивает немного. – И ты съела мою последнюю конфету.

– Еще не съела, могу поделиться,– открываю рот, показывая ему леденец. Дан подается вперед, наклоняется ко мне.

– Ну поделись, – говорит он, прикасаясь к моим губам, обжигая своим дыханием. Губами вкладываю ему в губы конфету.

– Спасибо, Дюймовочка, – наигранно благодарит он, не отстраняясь от меня, продолжая дышать мне в губы. Слышу хрустящий звук. Дан съедает конфету, обхватывает мой затылок, сильной рукой тянет на себя, слегка касаясь моих губ. Смотрит в глаза. Его серые глаза приобретают оттенок стали. Облизываю губы, слегка задевая его. Мы оба понимаем, что сейчас будет. Закрываю глаза, его рот обрушивается на меня жадно, неистово целуя. Хватаю его за свитер, еще ближе тяну на себя. Дан рычит мне в губы, отстраняется, откидывается на сидение, нажимает на кнопку, отодвигается назад.

– Иди сюда, – берет меня за руки, тянет на себя, вынуждая сесть на него. Проводит руками по моему телу вниз, путается в пышной юбке моего свадебного платья, задирает его, одновременно продолжая поглощать мои губы. Целует жадно, как будто я – последний глоток воздуха, терзая мои губы, не дает отстраниться, не позволяет вдохнуть. Заставляет дышать им. Обхватываю руками его шею, впиваюсь в нее ногтями, царапаю его кожу. В машине тесно, но нам обоим уже плевать на это. Дан, наконец-то, справляется с моей юбкой, хватает за бедра, впиваясь в них пальцами, теснее тянет на себя, чтобы я почувствовала его твердый член. Начинаю медленно двигаться, трусь о грубую ткань джинс. Во мне зарождается пламя. Пламя, которое в состоянии погасить только он. Испытываю бешеное желание. Хочу его немедленно, не могу ждать ни секунды. Ураган эмоций напрочь сносит крышу нам обоим, унося за пределы этой машины. Сейчас для меня ничего не имеет значения, только он. Последние капли моего рассудка кричали мне остановиться, спрашивали меня, что я делаю? Говорили мне, что для Дана это просто очередной трах на одну ночь, что дальше ничего не будет. Но рука Дана, которая резко натягивает мои трусики, дергает и разрывает шелковую ткань, заставляет мой рассудок замолчать, заменяя его другими дикими эмоциями. Дан откидывает остатки моих трусиков в сторону, хватает за задницу, сжимает сильно, до боли, заставляя меня протяжно вскрикнуть ему в губы. Прикусываю его нижнюю губу почти до крови, мщу за его сильный захват бедер. Дан усмехается в губы, отпуская мои бедра. Хватает меня за корсаж платья, резко тянет его вниз, оголяя мою грудь, секунды просто смотрит на нее, прикусывая губы.