Наталья Семёнова - Как брат

– Сама-то как думаешь? – рявкаю я и тут же морщусь от прострела боли в висках.

– Ну да, – тихо соглашается она. – Вот, – звенит стекло о лакированное дерево, – здесь вода, анальгин и кетарол – сам определишь степень головной боли.

Игнорирую её заботу, через несколько секунд прислушиваясь к аккуратной поступи босых стоп по паркету, а затем и к шуму воды в ванной комнате.

Ну как же так, Мартышка? Что, не успел я пересечь черту родного города, как ты уже прыгнула к кому-то в койку? Ещё, поди, с нетерпением ждала, когда избавишься от моего контроля?

Теперь, понятны всё эти сопли о парнях-мудаках.

Вкусила приятности сексуальной жизни и понеслось, что ли?

И со мной так же? Просто не могла удержаться от соблазна? Просто хотела заняться сексом? Пусть и с вдрызг пьяным парнем? Пусть и с другом? Лучшим другом… Твою мать! Я же замечал – видел! – что она изменилась за тот паршивый год. И подруги новые. Ведь ей всегда хватало одного меня. Но не со мной же обсуждать потерю девственности, так? Мы мне об этом событии даже не расскажем, твою мать!

В горле жжет, как от сильной изжоги, и я лишь несколько мгновений спустя понимаю, что это желчь разочарования. Почему меня это так цепляет? Да потому что казалось, что светлее Дарины человека не существует в целом мире. Но, как выяснилось теперь, и ей не чужд бренный мир.

Впрочем, все мы люди, да?

Но почему же тогда так хреново? Словно меня предали. Словно она обещала мне что-то, хотя, на самом деле, это не так. Это я поменял несколько месяцев назад отношение к нашей дружбе, не она. И походу, именно это больше всего меня и злит.

Разлепляю глаза, фокусируя взгляд на стакане с водой и тянусь к таблеткам, всё ещё прислушиваясь к шуму воды.

Ворваться в ванную, прижать её к кафелю и завладеть ей, её мыслями, всеми её желаниями. Выбивать стоны и всю эту дурь о других парнях.

Блять.

Буквально чувствую на кончиках пальцев бархатистость её кожи, слышу прерывистое дыхание, ощущаю ногти, вонзившееся в мои плечи или спину.

Я схожу с ума. А ей даже невдомёк. Моется там себе и даже в ус не дует.

Кое как принимаю сидячее положение и заглатываю таблетку, запивая водой. Злость в груди, кажется, только набирает обороты и мне приходиться сжать руки в кулаки, чтобы хоть как-то усмирить свой гнев.

Это же Даринка. Моя Даринка. Мой лучик света в тёмном царстве тьмы. Даже не осознавал, как сильно скучал по ней, пока не приезжал на каникулы домой или пока она не выбиралась ко мне на выходные. Это был ужасный год. Теперь ненавижу его ещё больше.

Я не хотел верить, а потом и признавать, что расстояние ощутимо отразилось на наших отношениях. И вот результат. Я во всех смыслах хочу её себе, а она – какого-нибудь другого парня для сраных настоящих отношений.

Вновь сжимаю руки в кулаки, когда слышу, как вода в ванной затихает, а следом шелест двери и её осторожные шаги. Её забота о моём сне, почему-то, злит меня ещё сильней, и, когда я вижу её спину, облачённую в домашний халат, не выдерживаю:

– Почему ты мне не рассказала?

Тупой вопрос. Но я должен знать ответ.

Дарина слегка вздрагивает и разворачивается ко мне лицом, на котором играет притворное удивление:

– О чём?

– Не строй из себя дуру, – зло бросаю я.

Дарина приоткрывает губы от возмущения, в глазах сквозит обида, и щёки румянятся, как вестник неминуемой грозы:

– Иди ты знаешь куда?!

На этом она резко разворачивается и вихрем влетает в свою комнату, громко хлопая дверью. Вот и кончилась забота о моём плачевном состоянии. Мозг взрывает боль, но я поднимаюсь с дивана и упрямо шагаю к двери, следом её распахивая:

– Куда? – рычу я.

Твою мать, она успела снять халат, и теперь, рванными движениями застегнув на спине лифчик, яростно разворачивается ко мне, пылая негодованием:

– Не знала, что обязана рассказывать тебе всё ! Я и не обязана!

Её грудь вздымается и опадает, как после хорошего бега, и это мешает мне собраться с мыслями. Весь гнев хочется пустить по другому руслу. Бросить её на кровать, прижать своим телом и трахать, пока не станет легче. Нам обоим.

Блять, ещё секунда, и я сорвусь.

– Верно, – нахожу я силы согласиться сквозь зубы. – Кто я вообще такой, да?

Заставляю себя развернуться от её приоткрытых губ, трепещущих от злости ноздрей, метающих молнии глаз, и иду в ванную. Надо остыть. Надо, блять, просто остыть.

Что же ты со мной творишь, Мартышка?..

Снимаю футболку прямо по пути, бросаю на пол, но уже у коридора резко торможу, потому что в спину мне летит её отчаянный оклик: