Юлия Резник: Застенчивые кроны

– Зачем вам я? – слетел вопрос, который крутился на языке уже добрый десяток лет. Даша сама от себя такого не ожидала, поэтому совершенно бессознательным жестом прикрыла свой рот ладонью. Так, наверное, делают дети, в ожидании родительской реакции, когда сморозят какую-то глупость. Люба резко вскинула голову, Ставр, казалось, еще сильнее нахмурился, продолжая работать приборами. Кулинарный «шедевр» Любы поддавался ножу мужчины с большим трудом.

– Мясо опять, как подошва, – с сожалением заметила она, и тут же хмыкнула, когда муж стал переубеждать ее в обратном. Он всегда так делал. Сколько Даша помнила их отношения, Ставр делал все, чтобы не допустить даже малейшего расстройства жены. Он оберегал ее, как коршун.

– Эта курица совершенно несъедобная, – хохотала Люба. – Напомни мне, чтобы я тебя наградила за мужество в ее поедании.

Люба, женщина, которая стала ей практически матерью, забрав в неполные пятнадцать лет из приюта, была очень красива. Она была старше самой Даши на восемнадцать лет, но даже в свои сорок восемь выглядела намного лучше, чем сама Даша вообще когда-либо. Породу никуда не спрячешь. И стать, и привитое с детства чувство стиля. Даже серьезные проблемы со здоровьем не стояли на пути ее неувядающей прелести.

С каким-то восторгом Даша наблюдала за тем, как Ставр, отложив приборы, повернул к себе Любу и поцеловал. Коротко, но даже такая малость просто кричала о том, что между этими двумя происходит нечто, совершенно особенное. Даша уже не завидовала. И не мечтала о чем-то подобном. Понимала, что испытать такую любовь удается лишь единицам. И, наверное, люди, которым все-таки выпадает такое счастье, совершенно необыкновенные. Достойные этого удивительно прекрасного чувства. Вряд ли судьба раздает такие королевские подарки просто так. Даша Иванова – уж точно не заслужила таких щедрот. Да и вообще, Судьба – дама недобрая, и крайне капризная.

– Возвращаясь к твоему вопросу… – посерьезнела Люба. – Ты наша, понимаешь? Пусть не по крови, по духу… наша. Мы не представляем своей жизни без тебя, без Яна… Мы семья. Необычная, скажешь? Ну и пусть. Нас все устраивает.

– От меня куча проблем.

– Что ты прицепилась к событиям тринадцатилетней давности?! – возмутился Ставр.

– Прости… Просто Герман приехал, и столько всего всколыхнулось…

– Забудь, Дашка. Забудь все, как страшный сон. Мы все ошибаемся. Все… Главное – не повторять своих ошибок, понимаешь? И не важно, захочешь ли ты снова сниматься. Если тебе это до сих пор интересно – мы все поймем.

– Из-за этого проклятого фильма я стала наркоманкой.

– Точно из-за него?

Вот умел Ставр несколькими словами выбить почву из-под ног. Он вообще мало говорил. И только по делу. Мужчина, заменивший Даше отца, вообще был на редкость сдержанным.

– Да знаю я, что сама виновата! Знаю. Мог бы не напоминать. Думаешь, я хоть на секунду об этом забываю? Ты серьёзно? – вспылила Даша. Черт. Она ведь уже научилась сдержанности, так что ж ее опять подорвало? – Извини… – тут же сникла, под его взглядом. – Извини. Я знаю, что ты не стремился меня задеть.

– Не стремился, – подтвердил Ставр. – Мы просто желаем тебе счастья.

– Я счастлива. Здесь. На базе. С вами и Яном. Мне не нужен свет софитов для того, чтобы быть счастливой.

– Хорошо… А этот… Герман? Мне его выпроводить отсюда, или как?

– Зачем? Он мне не надоедает. Пусть себе отдыхает, сколько ему влезет. Если уж мы говорим начистоту, это не он подтолкнул меня к наркоте.

– Он закрывал глаза на то, что его несовершеннолетняя актриса нюхает!

– Не думаю, что он вообще что-то замечал в тот период. У него погибли жена и сын. Если бы это случилось с тобой, ты бы хоть что-нибудь видел?

Ставр поморщился. Да, Дашка затронула тему, которую в их семье старались не обсуждать. Они могли потерять Любу в любую минуту из-за ее болезни, поэтому замечание Даши было крайне неуместно и болезненно для мужчины. Но, как иначе ему объяснить? Она и сама не сразу поверила, что вины режиссера нет. Глупость совершила она, когда повелась на уговоры агента нюхнуть, чтобы, наконец, расслабиться в кадре. Волнение, которое ее переполняло, портило дубль за дублем, Герман нервничал, а она совершенно разуверилась в собственных силах. К ней снова вернулись страхи, что она недостойна. Дашу переполнял ужас от того, что Герман в ней разочаруется, и возьмет на роль другую актрису. Так что, во всем случившемся была только ее вина. Ну и агента, который, воспользовавшись ее психологическим состоянием, мастерски подсадил девушку на кокаин. Для чего ему это было нужно, Даша вообще старалась не вспоминать… Иногда ей снились кошмары с Вадимом в главной роли. И тогда она вставала с кровати и до утра сидела у окна, наблюдая за тем, как слезы дождя, сливаясь, образовывали на стекле тонкие реки.