Мэг Кэбот - Выкуп за любовь (ЛП)

Девушка, должно быть, уже успела завоевать славу эксцентричной особы, потому что все посетители совершенно спокойно отнеслись к ее странному присутствию. Возможно, она каким-то образом была связана с самим владельцем трактира. Они начали оживленный разговор о большой удаче кого-то по имени Роберт. Спустя какое-то время трактирщик указал на Хьюго, что-то сказал, понизив голос, а девушка обернулась и взглянул в сторону рыцаря.

И тут Хьюго почувствовал, как пытливый взгляд девушки буквально пронзает его, пригвождая к месту, щеки его моментально запылали. Даже женщины в Акко, хоть и брили интимные места, не были так смелы, чтобы посмотреть незнакомцу в глаза, и Хьюго не привык, чтобы его рассматривали с таким неприкрытым интересом. К счастью, борода скрыла покрасневшие щеки.

Но не прошло и минуты, как девушка отвернулась от него и уставилась на Питера, который только-только набрал полный рот эля и едва ли им не подавился, заметив ее взгляд. А потом к ним подошел сам проклятый владелец трактира, явно знавший нахальную девицу и наблюдавший за этой престранной сценой. Он поинтересовался, не принести ли рыцарю чего-нибудь еще.

- Все, что угодно, для мужчины, вернувшегося с поля великого боя, - вот так он закончил свой вопрос, давая понять, что ему стало ясно – Хьюго вернулся со Святой земли. – Если вам понадобится что-нибудь, что захотите, только позовите.

Хьюго перехватил руку трактирщика прежде, чем тот успел отойти, и подтянул его к себе так, что его ухо оказалось возле рта рыцаря.

- Кто, - заговорил он глубоким голосом, заставлявшим людей повиноваться, - эта девушка в мужском платье?

Трактирщик явно удивился такому вопросу.

- Финн? – он посмотрел в сторону девушки, которая, слава богу, теперь глядела в другую сторону. – Вы о Финнуле? Мой брат, владелец трактира в Стивенсгейте, что чуть дальше по дороге, женат на ее сестре. Все знают Прекрасную Финн.

Как бы в подтверждение его слов, дверь трактира открылась, внутрь вошла старуха, просившая милостыню у постоялого двора, прошагала к девушке и подергала ее за рукав. С привычной, судя по всему, грацией Финнула вынула монетку и бросила ее старухе, которая поймала ее, издав счастливый возглас, а затем вновь удалилась на улицу.

- Видели? – улыбнулся трактирщик. – Как я и сказал, все знают Финнулу Крейс, дочь мельника. Она – лучший стрелок во всем Шропшире.

Этот ответ едва ли удовлетворил любопытство Хьюго полностью, однако он все же протянул трактирщику монету. Удаляясь к стойке и потирая руку, за которую Хьюго схватил его чересчур сильно, трактирщик взвесил монету на ладони и приствистнул. Чистое золото, какого он не видел… Ну, сказать по правде, никогда. Разглядывая неожиданно доставшееся богатство, владелец трактира случайно налетел на стул одного из посетителей, извинился и со смехом показал монету, объясняя свою оплошность. Двое пьяных за столом одобрительно засвистели, а девушка вновь посмотрела в сторону рыцаря.

Питер толкнул хозяина ногой под столом.

- Смотрите, - прошептал он. – Она смотрит сюда уже второй раз. Наверное, я ей понравился!

- Вставай, - решительно произнес Хьюго. – Мы уходим.

- Как? Мы ведь только пришли!

- Уходим, - повторил Хьюго. – Мы обращаем на себя слишком много внимания.

Бормоча себе под нос, Питер запихнул пару кусков хлеба с сыром в карманы, затем опрокинул в горло остатки эля из стакана. Хьюго оставил на столе несколько монет, даже не заботясь о сдаче, и прошагал к двери, мысленно приказывая себе не смотреть больше на загадочную девушку.

Но недалеко он успел уйти, его остановил чей-то хриплый голос:

- О, сэр? Вы, кажись, что-то оставили.

Хьюго даже не пришлось оборачиваться. Он уже слышал какой-то шум за спиной, но, подумав, что это трактирщик уронил монету и полез за ней под стол, не придал ему значения. Но, как выяснилось, хозяин «Лисицы и зайца» не имел к этому никакого отношения.

Положив руку на рукоятку меча, Хьюго отчеканил, по-прежнему не поворачиваясь:

- Отпустите парня.

Двое пьяных головорезов лишь усмехнулись.

- Отпустить его, сэр? Ага, отпустим. Но за небольшую плату.

Вздохнув, Хьюго повернулся. Он устал от насилия, ему надоели смерти. Он не хотел убивать двух деревенских увальней, вцепившихся в его слугу, как в добычу. Раньше он бы давно уже перерезал их горла и посмеялся бы над их глупостью, но те времена прошли. Он видел столько бессмысленных кончин во время крестовых походов, что теперь больше не собирался убивать людей, словно букашек.