Амелия Борн - Здравствуй, папа!

Снова удар – кулак мазнул по скуле, оставил во рту привкус крови. Я приглушенно заревел, поднял голову, заметил, что Эмма пихает одного из мужиков в плечо. Сам же впечатался в того, кто был ближе, повалил на бетонный пол и стал наносить удар за ударом.

Ругался при этом так, что уши любого, кто это услышал, свернулись бы в трубочку. Кажется, кто-то повис на мне, стал душить, но я не обращал внимания. Меня волновали лишь три вещи – лицо того, в которого я впечатывал кулаки раз за разом. Глаз, залитый кровью (я очень надеялся, что он цел). И Эмма, почему-то остававшаяся рядом, а не скрывшаяся за дверью своей квартиры.

Наконец, я свалился набок. Втянул ртом воздух, наблюдая за тем, как оба мужика скатываются по лестнице и исчезают из поля зрения.

– Влад!

Эмма оказалась рядом, я выпрямился и посмотрел на нее, усмехаясь. Стер с лица кровь и поинтересовался:

– И часто тебя так лапают в общем коридоре?

Вопрос вышел не очень джентльменским, скорее наоборот.

Эмма поджала губы и отвела взгляд. Ага, значит, никакие это не ухажеры (в чем я почти не сомневался). Вероятно, у нее были проблемы с теми, кто хотел от Эммы бабла.

– Идем к тебе, расскажешь все, – сказал я, поднимаясь на ноги.

Значит, под словами Лисенка о том, что им нужны деньги, было гораздо большее, чем просто нужда. И я собирался разобраться с этим вопросом.

– Лис, неси аптечку! – скомандовала я дочери, когда та, выбежав нам навстречу, уставилась на подбитого в героическом бою Крамольского широко открытыми глазами.

На мою просьбу дочь кивнула, а я провела Влада на кухню, чтобы, в первую очередь, обработать его раны, а потом… как-то отделаться от вопросов, которые он непременно станет задавать.

– Айййййй, – прошипел Крамольский, когда я начала обеззараживать полученные в ходе драки раны.

– Придется потерпеть, – усмехнулась я. – Это плата за твои подвиги.

– Я рассчитывал на несколько иное, – хмыкнул он в ответ и его взгляд недвусмысленно сполз к моим губам. – Герою ведь положена награда?

Я закусила губу и заставила себя продолжить как ни в чем не бывало обработку его ран. Он шутил, конечно же, и для меня же самой лучше было думать именно так.

– В качестве награды готова предложить тебе подарочный бутылек перекиси водорода, – усмехнулась я. – Могу себе позволить!

Крамольский вдруг резко посерьезнел. Кинул взгляд на вертевшуюся рядом Алису, потом посмотрел на меня. Я понимала, что он хочет поговорить наедине, но именно этого и не желала допускать. Поэтому сделала вид, что не понимаю его красноречивых взглядов.

– Это те плохие люди побили папу? – спросила дочь обеспокоенно, и не успела я ответить, как Влад сказал с самоуверенной усмешкой:

– Не волнуйся, Лисенок, я в долгу не остался. Проводил их пинком с лестницы!

– Вау, – выдохнула Лиса восхищенно. – А я с самого начала верила, что ты нам поможешь! И не ошиблась!

Это была опасная тема. Дочь, вероятно, с каждой новой встречей с Крамольским все больше надеялась, что он останется с нами насовсем. И я совершенно не хотела, чтобы у нее было разбито сердце, когда он исчезнет из наших жизней. В которых, по большому счету, ему и делать было нечего.

Но, тем не менее, он почему-то находился здесь. Причины тому я не знала, но, вероятно, нам следовало все же наконец поговорить и все выяснить.

– Лис, иди займись уроками, – скомандовала, отходя к окну, словно твердая поверхность подоконника, на который опиралась, помогла бы мне обрести и некое внутреннее равновесие. – А мы с Владиславом Сергеевичем, – подчеркнула я его имя, – пока поговорим кое о чем.

– Ладно, – буркнула Алиса и скрылась, деликатно прикрыв за собой дверь кухни.

– Ну, рассказывай, – распорядился Крамольский, сложив руки на груди.

Вся его поза и выражение лица при этом ясно давали понять – не получив ответы на свои вопросы, он никуда не собирался уходить.

– А мы с вами перешли на «ты»? – сделала я попытку от него отгородиться хотя бы так, выстроив дистанцию между нами засчет официального «вы». И даже мне самой это показалось чудовищно нелепым. Но безумно необходимым.

Потому что меня к нему неконтролируемо влекло. А это было совсем не то, в чем я сейчас нуждалась.

В ответ на мою реплику он лишь приподнял брови и насмешливо заметил:

– Ну, ты же моя невеста, в конце концов.

– Бывшая, – заметила я. – Ведь, полагаю, далее по пьесе родственникам будет сказано, что мы трагически расстались, и теперь у тебя разбито сердце и ты не готов к новым отношениям.