Наталья Шагаева - Без права на развод

– Расслабься, – шепчет Артур, опять целует мое плечо и поднимается выше, глядя в глаза. Гладит грудь через тонкую ткань платья и перебирает на затылке волосы. Его дыхание сбивчивое, словно Артур задыхается, а со мной происходит что-то новое – низ живота ноет, но очень приятно. Тело горит, дыхание учащается, и хочется прогнуться, поддаваясь его ласкам. – Не бойся, доверься. Покажи мне себя, – Артур дёргает за резинку сарафана на моих плечах и спускает его вниз, оголяя грудь. Всхлипываю, задерживая дыхание, пытаясь прикрыться рукой.

– Не смей! – откидывает мою руку и смотрит на грудь. Соски мгновенно твердеют от прохладного воздуха и ноют от непонятного ощущения, зарождающегося внутри.

– Будешь моей, Лера, – говорит он, протягивая руку и обхватывая грудь.

– Я… Ммм, – кусаю губы, когда он обводит соски.

– Это не вопрос, котенок, – снисходительно усмехается Артур и слегка сжимает сосок, а я не выдерживаю и начинаю бесстыдно стонать, потому что испытываю ошеломляющие ощущения. Становится горячо и хочется, чтобы он не прекращал, а касался меня бесконечно. – Ты уже моя девочка, – наклоняется к уху, не переставая играть с сосками, то лаская, то сжимая. – Скажи мне «да», Лера, – шепчет на ухо.

– Да-а-а, – тяну я, все-таки выгибаясь навстречу его умелым рукам. И он хрипло стонет мне в ухо. – Дай Бог мне сдержаться и не разорвать тебя, малышка, – рычит, но мне не страшно, этот голос возбуждает.

В его кармане настойчиво вибрирует телефон, Артур какое-то время не реагирует, и мне все равно. Потом все же нервно вынимает его, хочет отключить, но отвечает на звонок.

– Да! – смотрит горящими дьявольскими глазами, обещая мучительную пытку. – Что?! – кричит и отпускает меня. – Что ты сказала, повтори… – у него пропадает голос, становясь «мертвым». Артур долго слушает и постепенно меняется в лице, бледнея. Он встаёт с места и отворачивается от меня, облокачиваясь на перила. – Когда это случилось? – спрашивает и прикуривает сигарету. А я прихожу в себя, быстро натягиваю сарафан и обнимаю руками плечи. – Да, я понял, – Артур заканчивает разговор, но продолжает курить, глядя куда-то во двор усадьбы.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, но он молчит. – Артур? – встаю с места, подхожу к нему, поднимаю руку, чтобы погладить широкую спину, но не решаюсь. Так и застываю.

– Отец умер, десять минут назад, – сообщает он тем же «мертвым» голосом, и у меня внутри все холодеет. Всё-таки дотрагиваюсь до его спины и аккуратно глажу. Я совсем не знала его отца, но чувствую боль Артура и, хочется плакать.

– Я… мне…

– Не нужно, котенок. Я давно знал, что это произойдет, и мне казалось, что был готов… Но, оказывается, к такому нельзя подготовиться…

– Чем я могу тебе помочь? – прижимаюсь щекой к его спине, чувствуя, насколько он скован – мышцы каменные.

– Мне нужно ехать, мать в истерике, – он разворачивается ко мне, и я вижу в красивых глазах только боль, которую он держит в себе.

– Да, конечно, подвезешь меня до города, а дальше я сама, – отрываюсь от Артура, собираясь взять свою сумку. Но он хватает меня за руки и дёргает на себя.

– Нет, я не хочу, чтобы ты уезжала. Останься здесь, дождись меня. Никого не хочу больше видеть…

Валерия

Конечно, я осталась. Я вообще не могла отказать этому мужчине ни в чем, а в такой момент – тем более. Он уехал, оставив меня в огромном доме. Почти сразу в гостиную вышла немолодая полноватая женщина, представилась Светланой Михайловной, поинтересовалась, понравился ли мне ужин, и проводила наверх.

– Артур Робертович просил расположить вас в этой комнате. Свежее белье я постелила, полотенца, тапочки и халат – в ванной. Если что-то будет нужно – обращайтесь, – доброжелательно говорит женщина и покидает комнату.

А я все равно стою на месте, рассматривая спальню. Высокий потолок со стилизованными балками из темного дерева, большая двуспальная кровать с мягкой спинкой – здесь преобладают черный и теплый коричневый цвета. Тумбы с обеих сторон кровати, напольные светильники, пушистый ковер под ногами, плазма на стене напротив кровати – минимум мебели и техники, много пространства. Возле большого окна стоит причудливое кожаное кресло с высокой спинкой. Но самое интересное: вместо перегородки в ванную – огромное матовое стекло. Деталей, конечно, не различить, но прекрасно видны очертания. Подхожу к стеклу и трогаю его рукой. То есть с кровати будет прекрасно видно, как моется человек?