Екатерина Юдина - Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет… Книга 2

После того, как мужчина ушел, я сбросила с себя простынь и залезла в ванную, но все так же продолжала подрагивать. Наверное, эта дрожь была не из-за холода.

Притянув ноги к груди, я обняла коленки руками, склоняясь к ним лбом. Тяжело дышала и старалась забыть то, что видела этой ночью, но, наоборот, эти воспоминания будто бы въедались в память, наполняя сознание страхом. Поэтому, когда дверь вновь открылась, я рефлекторно вздрогнула и сжалась, испуганно подняв голову. В ванную комнату зашел Медичи.

Он молча снял с себя пиджак, после чего небрежно кинул его на тумбочку. После этого Винченсо закатал рукава на рубашке и сел на борт ванной, подкуривая сигарету. Я же обняла себя руками и отодвинулась к краю ванной. Теперь я боялась Винченсо.

– Фелиса, ты все еще хочешь притворяться той, кем на самом деле не являешься? – поинтересовался, выдыхая дым. В глазах опять пустота.

– Не хочу. Поэтому и хотела рассказать тебе правду. Рассказать о том, что я Ромола… – пока я лежала на полу, думала о том, что плохо пыталась убедить Винченсо в правде. Теперь я понимала, что должна была сказать, но Медичи не дал мне даже малейшей возможности произнести нужные слова. Его ладонь легла мне на шею и надавила вперед. Из-за этого я согнулась и с головой ушла под воду.

Я не успела вовремя закрыть глаза и их обожгло. Еще я не вдохнула воздуха, но сразу хлебнула воды. И вновь это ощущение паники от невозможности вдохнуть и от того, что в груди начало жечь. Я попыталась вырваться и брызги воды полетели в разные стороны, но Медичи отпустил меня лишь после того, как сам захотел. Я в этот момент чуть не потеряла сознание.

– А теперь? – без каких-либо эмоций спросил Медичи. Лишь в глазах виднелось то же, что и вчера.

– Ты… Почему ты меня не слышишь? – спросила сквозь сильный кашель. – Просто послушай меня…

И вновь он надавил мне на шею и я ушла под воду. Задыхалась, захлебывалась и слышала, как в голове что-то щелкало. Это я ломалась.

– Все еще хочешь сказать, что ты Ромола? – спросил Медичи, отпуская меня.

Я опять кашляла и чувствовала, как по лицу стекали капли. Не просто воды из ванной, но и мои слезы. Я отрицательно замотала головой. Больше я не хотела говорить ему о том, кем являлась. Боялась, что он все же утопит меня.

– Раньше меня воротило от тебя. Даже секс с тобой был никаким, – сказал Винченсо, струшивая на пол пепел. – Но ты же с годами научилась хорошо подражать ей. Верно? Сейчас я вижу в тебе очень много того, что видел в Ромоле. Наверное, так сильно хочу тебя, хотя ранее у меня на тебя не стоял.

Я не смотрела на него, сидела согнувшись и все пыталась отдышаться.

– Меня бесит то, что вы похожи, – Медичи сомкнул пальцы на моем подбородке и заставил поднять голову. – Бесит то, что вижу ее в тебе. Задрался смотреть на тебя, а потом опять… – Медичи отдернул себя. Мотнул головой и продолжил: – И мне иногда хочется изуродовать тебя, чтобы больше не напоминала. Поставить на тебе явное отличие.

Он выдохнул мне в лицо дым и из-за этого я прикрыла глаза, а когда вновь подняла веки, его сигарета уже была около моей ключицы. Одно мгновение и горящий табак обжег кожу. Я взвыла и дернулась. Вода потушила сигарету, но около ключицы уже виднелась ранка, от которой позже точно останется шрам. А Медичи, как ни в чем не бывало, встал с бортика и, положив руки в карманы брюк, сказал:

– Я хочу убить тебя и с легкостью верну назад. Пусть ночью тебя живьем закопают, – Винченсо обжег меня своим взглядом. – Но я так же могу дать тебе последний шанс. Если будешь послушной и все свои сходства с Ромолой будешь демонстрировать только в моей постели, я заберу тебя отсюда. Что ты предпочтешь? Умереть или лечь под меня?

Держа ладонь на ранке около ключицы, я хотела выкрикнуть, что лучше умру. Так бы я сделала еще вчера. Пропиталась бы своей гордостью и делала бы все, лишь бы продолжать держать голову высоко поднятой. Но эта ночь… Она меня сломала. Ожидая смерти, я поняла, что хочу жить и ради этого была готова переступить через себя. Я чувствовала себя никчемной, но все же опустила голову и сказала:

– Я буду послушной. Сделаю все, что ты захочешь…

Горло сжало от горечи, но ненависти это не убрало. Я возненавидела Медичи еще сильнее.

– Молодец, Фелиса. Хорошая девочка. Моя шлюха, – Винченсо оскалился. – Сейчас продемонстрируешь мне свою покорность.

Я все еще сидела в ванной. Прижимала коленки к груди и, будто бы в защитном жесте ноги обнимала руками, со всей силы впиваясь короткими ногтями в кожу. Хотела причинить себе боль. Желала захлебнуться ею, чтобы отрезвить сознание и испарить душевные терзания, но все равно была намертво ими скованна. В комнате царила мертвая тишина, но я слышала, как нечто разбивалось, хрустело и щелкало. Это я ломалась, подобно мраморному изваянию, сброшенному со скалы в обрыв. Страх полета и болезненное приземление.