Татьяна Тронина - Между нами дождь

– Гляньте, она стриптиз, что ли, собралась нам показывать… маленько ошиблась адресом, милая…

Васса никогда и ни перед кем не раздевалась. Никто не видел ее тела. За исключением, разумеется, тети Поли и Демьяна Демьяновича, доктора. Она одевалась всегда в закрытые, с высоким воротом, платья или рубашки. Обнажить хоть кусочек своего тела на публике? Да такое просто невозможно. Но сейчас, верно, Васса была совсем не в себе, так ее довели эти злые тетки.

Васса расстегнула молнию почти до пояса и распахнула борта платья. Там, на ее теле, она знала, ровно посредине, от ключиц и ниже, почти до самого пупка – был широкий, выпуклый, ярко-малиновый (не теряющий своего интенсивного цвета даже со временем) шрам. Шрам после сложнейшей операции на сердце, которую ей когда-то провел Демьян Демьянович, тем самым зачем-то продлив невеселую Вассину жизнь. Шрам, перечеркнутый поперек самым простым белым лифчиком, словно бинтом.

Машенька с Дашенькой уставились на этот шрам и мгновенно побледнели, выражение их лиц поменялось. Растерянность, страх… и сожаление. Потом жалость. Раскаяние…

– Простите, – прошептала Машенька.

– Извините, девушка, – неловко пробормотала Дашенька. – Сидите-сидите, ну кто ж знал… Ох, как нехорошо вышло. Простите.

– Простите, простите! – пролепетала Машенька.

Но лицо Ильиничны не выразило ни раскаяния, ни сожаления. Лишь одну досаду, из серии – надо же, не получилось… не вышло спектакля. Сорвали его на самом интересном месте!

Васса быстро застегнула молнию обратно. Вдруг почувствовала, что руки у нее дрожат. От какого-то странного, непривычного, совсем не свойственного ей чувства. От злости?..

– Да что ж вы молчали, что инвалид? – отступая, недовольно произнесла Ильинична. – Сразу бы объяснили ситуацию… Нарочно, что ли, нас дразнили? Развлечение такое – окружающих в неловкое положение ставить?

– Я вам сразу об этом сказала, – быстро ответила Васса. – Но вас это не остановило. Потому что вы любите заниматься этим самым… провокациями! Спорим, вам нравится всех обижать, задевать, выводить на эмоции?

Никогда до этого момента Васса ни с кем не пререкалась вот так, вслух. Мысленно – да, сколько раз проговаривала про себя обличительные вещи, но тут ее словно прорвало. Она открылась .

На них уже все оглядывались в трамвае, перешептывались – что случилось? Из-за чего конфликт-то там вышел, на задней площадке? Даже внимание публики Вассу не остановило.

– Вы злая женщина, – произнесла она негромко, но отчетливо, глядя в круглые от изумления глаза Ильиничны. – Я вас прямо насквозь вижу.

Ильинична не стала отвечать, она невозмутимо пятилась прочь, а вот Машенька с Дашенькой продолжали лепетать что-то, пытаясь оправдаться.

…Когда-то давно, в детстве, Васса думала, что взрослые – они другие. Они умнее, лучше, выдержанней, разумнее детей. Нет, есть какие-то непутевые взрослые, или гормоны и болезни тоже, говорят, на поведение влияют, но такие люди – странное исключение, а в основном взрослый возраст должен накладывать отпечаток на сознание и поведение человека.

Сегодня же Васса осознала вдруг, что внутренняя сущность человека остается неизменной на протяжении всей его жизни. Характер не меняется. Что с того, что эта Ильинична уже давным-давно почтенная дама на вид. Там, внутри ее, все та же вредная девочка, любящая задевать всех, кто кажется ей слабым, и для того она собирает вокруг себя группу поддержки, состоящую из таких вот «Машенек» и «Дашенек», которые, в общем, являются обычными людьми, даже не злые они совсем, если разобраться… И совесть у них есть, да и не глупые они. Просто, как и в детстве, эти «девочки» любят сбиваться в стаи, под крыло какого-нибудь лидера.

А раз люди не меняются с возрастом, то это значит, что и ей, Вассе, всю жизнь, до самой смерти, быть пугливой мямлей, ни на что не способной, сидящей на шее своей единственной тетки.

Или же можно измениться, если все это вовремя понять, увидеть свою слабость? И нечеловеческим усилием все-таки переделать свой характер? Тем более что ее там, той жизни, осталось Вассе…

Другой момент. Смысл всерьез воевать с какими-то тетками в трамвае, думать еще о них… Пожалуй, если уж и становиться наконец взрослым человеком, то надо выбирать, с чем или кем воевать, а на что и внимания обращать не надо… Если в будущем какая-нибудь «Ильинична» вздумает затеять с Вассой войну, то просто не следует вступать в эту войну, надо как-то хитро себя повести, что ли?..