Наталья Шагаева - Добровольно проданная

– Нам нужны платья, – командует Виктория, задумчиво рассматривая меня. – Платье-футляр, пара вечерних в пол, пара коктейльных и парочка повседневных. Брюки классические и «дудочки». Юбки плиссированные и «карандаш». Пара комбинезонов из легкой ткани, брючный костюм, жакет, кардиган короткий и длинный, джемпер, блузки молочного, персикового, голубого и черного цвета.

Все это приносят и приносят, приводя меня в растерянность, словно я собираюсь провести с этим мужчиной всю жизнь.

– Пальто бордового и пудрового цвета и бежевый плащ, – продолжает Виктория. – Туфли-лодочки и на более устойчивом каблуке, ботильоны, балетки, лоферы.

В какой-то момент я прекращаю ее слушать и начинаю примерять все, что приносят. Включаюсь, только когда Виктория начинает перечислять белье.

– Боди, комбинации бэби-долл нежно-розового и бирюзового цвета. Только атлас и шелк! – Я понятие не имею, о чем она говорит, и когда в примерочную заносят предметы белья, начинаю краснеть. Это что-то невообразимо красивое, но слишком прозрачное и эротичное. – Пару длинных пеньюаров «а-ля Голливуд». Комбинации для сна, комплекты белья повседневные и кружевные. И естественно, чулки на кружевной резинке и колготки.

– Пояса к белью и чулкам? – спрашивает консультант.

– Нет, это вульгарно, – отрезает она.

Никогда не думала, что примерка в магазине может занять часы, вызовет усталость и желание сбежать. Я выдохнула, когда нам все упаковали, и Артем загрузил все вещи в багажник.

– В салон на Литовской! – командует Виктория, и я понимаю, что рано расслабилась.

– Зачем в салон? – интересуюсь, на что женщина смотрит на меня, как на ребенка, спросившего глупость.

– Тебе нужен маникюр, педикюр и депиляция! – слишком громко заявляет она. Хочется ответить, что я не совсем чучело, и депиляция мне не нужна, но кошусь на Артема и поджимаю губы, осматривая свои ногти. Да, я не хожу по салонам, но мне казалось, что ногти у меня аккуратные.

Напрягает то, что это женщина вертит мной, как хочет, при этом скептически цокая и снисходительно улыбаясь. Словно я – ее рутинная и нелюбимая работа, будто ее заставляют делать то, что ей очень неприятно. Она командует мной, как собачкой: сядь, встань, выпрями спину, посмотри на меня, а в какой-то момент мне показалось, что она кинет мне палку и заставит ее принести. Подписывая договор, я обязывалась слушать Константина и исполнять его желания, про Викторию там не было написано ни слова. В конце дня мне хотелось крикнуть ей «хватит», но я сдержалась.

***

Мой гардероб забит одеждой, мои ногти на руках и ногах в идеальном состоянии, на моем теле ни единого волоска. Моим волосам сделали питательные маски, и теперь они шелковистые и блестящие. На часах без пятнадцати одиннадцать вечера, я приняла душ и воспользовалась молочком для тела, теперь моя кожа нежная и бархатистая.

Открывая шкаф с нижним бельем, не хочу надевать ничего сексуального, внутри полный протест. В конце концов, Константин не просил меня одеваться как-то по-особенному. Поэтому я надеваю простой белый комплект белья, но ткань очень приятная. Сверху надеваю длинный халат «а-ля Голливуд», как назвала его Виктория. Красивый, шелковый, перламутрового цвета, с серебряной вышивкой, широким запахом и глубоким декольте, которое я пытаюсь скрыть, запахнув его посильнее. Глупо, конечно, учитывая то, что, скорее всего, мне придется раздеться и впустить в себя мужчину. Стараюсь об этом не думать, но ничего не выходит. Долго вожусь с волосами, не зная, что с ними сделать, пока просто заплетаю их в косу.

Ожидание мучительно. Лучше, если бы все произошло спонтанно. А сейчас я места не нахожу. Не могу ни читать, ни смотреть телевизор. Даже маме позвонить не могу, потому что боюсь разрыдаться и рассказать ей правду. Я как на иголках хожу по комнате и постоянно выглядываю в окно в ожидании Константина.

Беру телефон, включаю любимую музыку, сажусь в кресло, надеваю наушники и откидываюсь на спинку, закрывая глаза. Мне просто необходимо успокоиться, иначе я сойду с ума. Музыка немного расслабляет, специально прибавляю звук, чтобы заглушить собственные мысли. Спустя несколько песен, меня немного отпускает, и я расслабляюсь, тихо повторяя слова.

Вздрагиваю и напрягаюсь, когда чувствую, как к моим волосам кто-то прикасается. Открываю глаза и вижу стоящего надо мной Константина. Он кажется еще выше и более величественным. В черной рубашке с закатанными рукавами и распахнутым воротом, хотя я точно помню, что утром Константин уходил в голубой. Перевожу взгляд на его руку, упирающуюся в спинку кресла, на часы с браслетом явно из золота, осматриваю выступающие вены, словно он носит тяжести, и сглатываю.