Лана М - Параллельные миры

Он вышел на задний двор и немного поиграл в мяч с проснувшейся вместе с ним Линдой, их псом породы лабрадор. Вместе с Линдой он разлегся в тени большого кипариса рядом с бассейном. Солнце красиво отражалось в водах реки Колорадо, на берегу которой был построен этот дом.

– Что ещё нужно для счастья? – спрашивал он сам себя. И не смог придумать ничего. – Выходит, я счастливый человек.

– Папа! – выбежала из дома с криками Рэйвен, его старшая дочь.

– Тише-тише, все спят, – угомонил её родитель и усадил рядом с собой на траве. – Ты чего так рано проснулась?

– Не могу больше спать. У нас ведь сегодня вылет, – ответила девочка.

– Ты права. Зато когда нужно идти в школу, тебя сложно разбудить, – сказал Джонатан.

– Ну, так это в школу. Зачем туда торопиться, уроки от меня не убегут, – вполне серьёзно ответила Рейвен.

Рейвен росла любознательной девочкой, Джонатан наблюдал за ней и видел в ней отражение себя самого. Он научил её верховой езде, и надо сказать, что в седле она держалась более чем уверенно. При любой возможности они совершали прогулки на лошадях по территории их ранчо недалеко от Хьюстона, где располагался и их ресторан. Она любила вместе с ним смотреть бейсбольные матчи, хотя как правило, это не любимое девичье занятие. Ей нравилось помогать другим людям, ее смущала похвала и она терпеть не могла несправедливость. Он надеялся лишь, что жизнь не будет с ней слишком сурова и она с возрастом не изменится в худшую стороны, как это иногда бывает с людьми. По крайней мере, он планировал сделать все возможное, чтобы этого никогда не случилось с ней.

– Папа, а мы с тобой похожи, как думаешь? Моя учительница миссис Уайт говорит, что я твоя точная копия, – спросила Рейвен, внимательно разглядывая лицо отца.

– Похожи, но к счастью, ты не точная моя копия, все-таки ты очень похожа на маму. Улыбка у тебя точно от неё, – ответил Джонатан и схватил её за щеки, чтобы она улыбнулась. Это, конечно, сработало.

– У тебя светлые волосы, у мамы тёмные, у меня тоже светлые. У тебя зелёные глаза, у мамы карие, у меня зелёные. У тебя ровный вздернутый нос, у мамы прямой и чуть широкий, у меня ровный и вздернутый. Продолжить? – спросила Рейвен и засмеялась.

– Да-да, уела, ты моя мелкая копия, довольна? – сказал он и взъерошил ее волосы.

– Да, – улыбнулась она во весь рот, обнажив белые ряды зубов, в которых трех не хватало: двух сверху и одного снизу. – Пап, а ты придёшь к нам в школу? У нас будет день профессий через три недели. Всем будет интересно послушать тебя, ты же актёр.

– Я уеду на съёмки, конфетка, не выйдет. Скажи маме, она ведь тоже актриса, – с досадой ответил он.

– Она не снимается давно, так не интересно.

– Она не снимается, потому что у неё есть ты и твои брат с сестрой. Но она не перестала быть актрисой. К тому же, на публике она выступает гораздо лучше меня.

– В этом ты прав, наверное, – согласилась Рейвен.

Отворилась стеклянная дверь дома, ведущая на задний двор, где и находились сейчас Джонатан, Рейвен и Линда. В проходе появилась фигура Лизы. – Идемте завтракать.

Джонатана и Рейвен не пришлось просить дважды. Они оба ломанулись в просторную кухню-гостиную, а Линда, виляя хвостом последовала за ними.

– Я первая, я первая! – завопила Рейвен, когда опередив отца, первой добежала до обеденного стола, за которым уже сидели ее младшие брат Крис и сестра Мэри.

Джонатан поцеловал жену.

– Когда ты успела? – спросил он. – Я встал буквально полчаса назад, ты ещё спала.

– Уметь нужно, – улыбнулась она своей хитрющей улыбкой, которую он так любил.

Лиза разложила по тарелкам порции омлета, гренок и венских вафель, которые Джонатан любезно отнес за общий стол. Лиза налила всем напитки: детям какао, а себе и Джонатану кофе. А потом принесла к столу свежие фрукты и орехи.

– Мам, ты сходишь на день профессий в школу? – спросила Рейвен.

– Схожу, милая. Расскажу о том, как тяжело построить успешный ресторанный бизнес, – ответила Лиза.

– Ну, мам, расскажи о съёмках фильмов, – возмутилась девочка.

– Я расскажу, все что ты захочешь дорогая. Ешь давай, – ответила Лиза.

Семья активно орудовала столовыми приборами.

– Долго не рассиживаемся, – сказала Лиза, когда Крис уже пятую минуту пытался сделать робота из омлета, гренок и клубники, – у нас скоро самолёт.

Он сел на старый деревянный стул, стоявший за пустым письменным столом, раскрыл потрепанный, увесистый ежедневник на первой странице с закладкой и начал читать. Этот дневник принадлежал не ему. Он читал эти записи уже десятки, если не сотни раз. Они служили ему напоминанием о том, ради чего он все это делает. На что положил столько лет своей жизни.