Жасмин Майер - Купи меня

Дождь сходит на нет одновременно с хорошей ровной дорогой.

Грант сворачивает с протопанной тропы на узкую, петляющую в зарослях. Иногда он оборачивается. Я отвечаю ему взглядом, которому позавидовал бы любой мейн-кун.

Педали я давно не крутила, так что икры скоро начинают гореть огнем, как и бедра. Но я старалась держать себя в форме, так что не отстаю от Гранта, хотя держат его темп и сложно.

Особенно при подъеме в гору, который, кажется, бесконечным. Не успеваю смотреть по сторонам, только петляю между корягами на дороге, ямами и рытвинами. От напряжения ткань моей кофточки где-то на лопатках снова угрожающе трещит, а Грант с каждым разом все чаще оборачивается.

Ведь я очень низко нагибаюсь, пока с усилием кручу педали в гору. По ощущениям щеки давно стали цвета томата, в глотке все пересохло, шлем съехал. Я дышу ртом, хотя знаю, что нельзя, но чувствую я себя, как выброшенная на берег рыба, на которую, впрочем, с интересом смотрит один голодный самодовольный котяра.

И речь сейчас не о Чарльзе.

Это Грант. Он не боится, что вот-вот шею себе свернет, предпочитая пялиться при каждом удобном случае на моих выпрыгивающих из тесного выреза подружек. Клянусь, именно поэтому он свернул в сторону прямой дорожки, усыпанной гравием. Сам-то он ее пролетел как на духу, а после остановился по ту сторону. Я же чувствовала себя не верхом на велосипеде, а верхом на сушке белья, включенной на максимальные обороты.

– Приехали, – возвестил он мне после этой тропы позора. – Отдышись, оглядись, и едем обратно.

Кое-как слезла с велосипеда, согнулась пополам, наплевав на то, что взгляд Гранта стал настолько пристальным, что почти осязаемым. Если у него еще есть силы на секс после этого подъема, то поздравляю. Он в отличной форме.

Выпрямилась и посмотрела на него. Он предпочел быстро отвернуться к своим седельным сумкам.

А я, отстегнув шлем, отправилась осмотреть площадку, на которой мы оказались. Стоило поднять глаза, как у меня аж дух перехватило. Красота вокруг простиралась нереальная. Если даже стоя на балконе Гранта я ощутила свободу, то здесь, казалось, что ты стоишь на вершине целого мира.

Вершины зеленых бархатных холмов сейчас тонули в клубившихся облаках, значительно посветлевших с утра. Именно эти тучи, зацепившись за горы, пролились дождем, а теперь иссушили свои запасы. Лес был везде, насколько хватало взгляда. Редкие дома прятались так умело, что их и не заметишь с первого взгляда.

А далеко внизу, очень далеко, сверкал глянцем океан. Он был даже дальше, чем мне казалось. К сожалению, с ним я не увижусь, ведь Грант сказал, что не собирается покидать особняк, а на велосипедах ехать слишком долго. В городок на берегу, который терялся в тумане, добираться надо только на машине.

Услышала шорох гравия. Грант протянул мне бутылку с водой и завернутый в пищевую бумагу… сэндвич. У него был такой же набор.

– Что ты смотришь на сэндвич с таким удивлением? – спросил он, усаживаясь на спинку металлической скамьи. Сидение было мокрым, а стоять долго был сложно после подъема.

Я последовала его примеру. Но не стала сидеть рядом, села на другую скамью. Он развернул свой сэндвич и снова посмотрел на меня, ожидая ответа.

– Спасибо за сэндвич, просто не ожидала, что ты…

– Что я могу намазать кусок хлеба арахисовым маслом? – вздернул он бровь. – Вообще-то, я приготовил нам завтрак, а это было даже сложнее.

– Ну… Омлет пригорел.

– Это была яичница-болтунья. Вкусно?

Понимаю, что уже проглотила свой сэндвич, а он все еще сидит со своим в руках.

Сделала большой глоток воды и кивнула.

– Хочешь еще? – он вдруг протянул мне свой, по-прежнему сидя на своей скамье. В нескольких метрах от меня. – Я не голоден. Ну не настолько, как ты, видимо. Бери.

Спрыгнула со своей скамьи, так как он не собирался садиться ближе. Залезла к нему, но на другой край, сохраняя дистанцию. Взяла сэндвич.

Второй я съела медленнее. Запила водой.

Грант задумчиво глядел на пейзаж. О чем он думал, одному богу известно. Почему при этом у него играли желваки так, как будто это было что-то неприятное, тоже.

– Здесь очень красиво, – сказала, кашлянув. – Вид того стоил, правда.

Его глаза снова нырнули мне в вырез.

– Ага, – ответил, снова отворачиваясь. – Но пейзаж я уже видел, а вот особенно сильно мне запомнилось, как ты ехала по гравию. До сих пор стоит перед глазами… Как они… Давай ты еще раз проедешь?

От неожиданности смеюсь в голос, а потом прикладываю ладони к горящим щекам.