Ирина Шайлина - Любовь по завещанию

– Идиотские миллионы, – проворчала я, поднимаясь на шестой этаж, лифта разумеется не было. – Простите, извините…

Навстречу поток людей, один представитель мужского пола успел в сутолоке схватить меня за задницу. Козёл. Наконец, перед кабинетом шестьсот двенадцать я глянула в зеркальце, поправила волосы, освежила помаду и взялась за дверную ручку.

– С богом!

Я не хотела окунаться в свое детство. А там – все они. Верка, Вовка, Серёжа… дальние родственники одного богатого деда. Слава богу хоть Захара не будет, говорят, он укатил в Америку. Я пожелала себе удачи и вошла в кабинет.

– Как всегда опоздала, – сказала Светка Набокова.

Я не слышу, я спокойна, как танк. Как танк и пру, стараюсь не смотреть по сторонам.

– Что делаешь вечером? – подмигнул Вовка.

Я улыбнулась, с трудом отведя взгляд от его огромного живота, на котором туго натянулась рубашка – видимо, и правда, успешный бизнесмен. Сделала еще несколько шагов лавируя между стульями. Надо же, в последние пять лет никто у деда не появился, на похороны из них пришёл только Серёжка, а на оглашение завещания явились все. С этой мыслью я и устремилась к единственному свободному стулу. Плюхнулась, полезла в сумочку за телефоном – здесь наверняка будет очень скучно.

– Привет, – раздался над моим ухом бархатный баритон.

Первое желание – глаза зажмурить. Потом – ущипнуть себя, может причудилось. Может даже свалиться в обморок, что конечно было бы совсем не к месту. Но… это точно Аверин Захар. Поднимаю медленно взгляд и надеюсь – хоть бы растолстел, как Вовка! Хоть бы у него плешь и три подбородка! Но… Этот подлец выглядит отлично. Мы не виделись десять лет, я бы с удовольствием ещё сто с ним не встречалась. Из долговязого парня превратился во взрослого мужчину, я бы сказала – впечатляющего мужчину. Длинные ноги вытянул, галстук расслабил, верхняя пуговица рубашки расстегнута. В руке небрежно покачивает дорогой – мне не снилось, телефон, смотрю на эту руку… Сглатываю. И не потому, что я Аверина захотела, нет, просто таким Захар пугает меня ещё больше, чем раньше.

– Привет, Барби, – повторил он. – Сто лет не виделись.

– Я не скучала, – мило улыбнулась я.

Я уже говорила, что красота это все, что у меня есть? Так вот, когда на меня смотрел Захар мне хотелось стать страшной. Страшной, горбатой, с огромной бородавкой на носу. Захар не давал мне ни одного шанса на то, чтобы быть… человеком. Для него я всегда была красивой тупой куклой, хренов спесивый ублюдок! Ненависть, про которую я уже забыла снова закипела, забулькала, как кипящее масло в сковородке.

– Решил урвать пару миллионов? – поинтересовалась я. – Совсем дела плохи?

– Твоими молитвами, – отозвался он и перевёл взгляд на нотариуса.

И до меня сейчас только дошло, что моя затянутая в капрон коленка прижимается к его бедру, так как мы сидим совсем рядом. Я судорожно отодвинула ногу, надеюсь, он не заметил. Думаю – ну, как так? Почему ему в Америке не сиделось??? За что? И тут же успокаиваю себя – вот послушаем завещание, разойдемся, и уж тогда то больше никогда не увидимся. Нотариус бубнит, стараюсь сосредоточиться на его голосе.

– Васнецовой Марии завещается брошь с жемчужиной, работы девятнадцатого века. Смирновой Вере картину руки Володарского…

– Хоть что-то, – хмыкнул Верка и на меня посмотрела злорадно, так как кучу фамилий уже произнесли, а моя так и не названа. – Надо загуглить кто это вообще такой и почём можно продать…

Я смотрю в пол. Мои щеки алеют. Господи, как не хочу тут находиться, словно в детство вернулась! Тут тебе и спесивая Верка, и пошляк Вовка, и надменный красавчик Захар. Только деда, который мог бы всех приструнить, больше нет, даже милейшей тёти Светы, которую и отпетые хулиганы боялись расстроить, жалели.

– И наконец, финальная часть, – объявил нотариус. – Основная часть состояния, а это двести двадцать миллионов рублей на счетах в разных банках, выписки прилагаются, пакет акций, трёхкомнатная квартира на улице Восстания, дом площадью сто восемьдесят квадратных метров в городе Ялта, Крым, дача по адресу…

И забубнил, выискивая информацию по даче, словно мы не знали где это, да мы там все детство проторчали, именно этой толпой, что здесь сидит. А все дыхание затаили, даже я, хотя и говорила сотни раз, что мне эти деньги не нужны. А щуплый мужичок с трогательно сверкающей в свете ламп розовой лысиной все бубнит и бубнит…

– Завещаются, – наконец выдал он. – Аверину Захару и Стрельцовой Анне в равных долях…