Крис Кода - Граница сизых сумерек

– Когда ты или препод объясняете, всё понятно, но когда я начинаю делать это сама, всё кажется совершенно иным, – пожаловалась Алеся.

– Хочешь, сегодня пойдём к тебе, я тебя поднатаскаю по матану? – нарочито пошло проговорил я.

– Ха-ха, знаю я твои натаскивания, сколько раз мы уже так собирались, всё всегда заканчивалось одинаково, – она явно не желала поддержать мою шутку, и я сдулся. – К тому же сегодня мама выходная.

Мы дошли до нужного корпуса и поднялись на второй этаж. Первой парой было компьютерное моделирование. За весь семестр препод по этому предмету ни разу не осчастливила нас своим визитом. Нам открывал кабинет другой преподаватель, мы рассаживались за парты и девяносто минут занимались своими делами. В конце концов, большинство просто перестали приходить на эти пары, но мы с Алесей использовали это время как возможность побыть вместе. Мы не могли спокойно гостить у меня дома, потому что бабушка или дедушка почти всегда были там. К тому же Тёма просто начинал вешаться на Алесю каждый её приход, пересказывая всё, что случилось в его жизни с момента их последней встречи, и расспрашивая о том, что интересного она спаяла за это время.

Алеся увлекалась ремонтом и построением разнообразных электрических схем. У неё были паяльник и припой, а так же куча полуразобранных полурабочих плат, с которых она таскала запчасти для своих проектов. В прошлом году на Новый год Алеся сделала Тёме светодиодный костюм на батарейках. Он был в восторге и очень расстроился, что не смог посетить ни одну детскую ёлку, чтобы посветиться (во всех смыслах) в своём костюме перед другими ребятами. Алеся успокоила его тем, что костюм налезет на него и через год, а там он уже сможет поводить хороводы с Дедом Морозом вокруг новогодней елки.

Чаще всего нам удавалось уединиться в квартире Алеси, когда её мама была на работе. Поначалу мы жадно ловили каждый момент близости друг с другом, но со временем наши чувства стали менее страстными, зато более стабильными и крепкими, поэтому мы проводили время за совместной готовкой, просмотром фильмов, сериалов и выступлений с концертов британских комиков. Возможно, со стороны казалось, что мы ведём себя как два старика на пенсии, но нам было комфортно проводить время друг с другом в таком формате. У нас случались долгие и бурные дискуссии на какую-нибудь тему, которая не имела никакой связи с реальностью, но мы всё равно с упоением обсуждали что-то вроде путей развития тела человека, которые привели к тому, что мы выглядим и ведём себя так, а не иначе.

Вообще я не был любителем поговорить. Я всегда был тихим ребёнком, не особо хорошо поддерживал контакт с одноклассниками, у меня было мало друзей. И мне было комфортно жить таким образом. Но с Алесей я как будто бы просыпался ото сна. Я становился более активным, более позитивным, более разговорчивым и чувствовал себя более увереннее, чем когда был один. Она делала из меня лучшего человека, и это одна из причин, по которой я так любил её. Рядом с Алесей я чувствовал себя собой. Это было похоже на действие какого-нибудь наркотика.

Мы сидели в полупустом классе без преподавателя и разрисовывали задние страницы тетрадей друг друга, прикрывая получившееся другим концом тетради. Алеся хитро поглядывала на меня, так что я знал, она рисует там что-то непристойное, за что мне потом будет стыдно перед преподом, если он решит пролистать мою тетрадь до конца. На её лице почти всегда играла лёгкая улыбка. Я как-то спросил, не устаёт ли она всё время улыбаться, на что она ответила, что просто не может прекратить радоваться жизни. Её пухлые губы слегка подрагивали, когда она возвращалась к своему рисунку.

Я выводил на клетчатой странице её тетради многоэтажный город, скопление небоскрёбов. Пентхаус центрального здания имел большое круглое окно, которое я закрасил чёрной ручкой. Я добавил окон и другим зданиям и накинул теней штриховкой. Художник из меня был никакой, но мне нравился процесс появления чего-то на чистом листе. Да и схематично мне всё равно удалось передать суть. Я нарисовал стрелку, ведущую к пентхаусу, и подписал рядом: «Самый офигевший небоскрёб только для нас двоих».

– Я готов, – объявил я, закрывая тетрадь.

– Пару сек, – высунув кончик языка от сосредоточения сказала Алеся. Она сделала ещё несколько размашистых штрихов ручкой, закрыла тетрадь и передала её мне. – Готово!

Я открыл свою тетрадь с рисунком Алеси в нём и замер от переполняющих меня чувств. Её художественный талант был на порядок выше. На всём листе были изображены два кота, лежащих в позе «инь-ян». По каким-то мелким деталям я угадывал в котах меня и Алесю: колечко в носу кошки, родинка над губой кота. Нарисованные размашистыми линиями коты были не похожи на нас визуально, но это не мог быть никто другой.