Тогда она пошла дальше и уже вплавь преодолела тяжелый водный поток. Меркурий несколько раз вынужденными движениями смыкал кончики пальцев, но на попутчицу никакого естественного воздействия не оказывал.
Противоположный берег мгновенно скрыл их от голодных взглядов животных.
Ки молча вывела Меркурия к огромной стене. Они смотрели ввысь долго, но никак не могли разглядеть удобного для перехода места. Неожиданно и крайне быстро Ки выстрелила телом вверх и вновь неопределённым движением зависла наверху, подобно канатоходцу удерживая и себя, и Меркурия в качественно тяжёлой позиции.
Позади внизу внезапно послышались тут же резко стихшие смелые голоса гепардов-самцов. Но Ки и Меркурий на огромной высоте не слышали уже ничего. Меркурий, пораженный грацией, мастерством и смыслом прыжка. И Ки, обласканная лучами открытого ею Солнца.
Меркурий опустил глаза за стену и почувствовал скрип и жжение в голове. Крошечные суставы хрустнули и обломились, гладкие резцы намертво схватили шею, следуя горячим парализующим тело потокам.
Никандр помог Меркурию встать, а после – сохранить равновесие. Для окружающего мира Меркурий не мог подобрать необходимых консистенций, и потому в основном вся работа легла на плечи Ники.
Позади обмотанный тряпками внутри импровизированной стеклянной клетки лежал, очевидно, утконос. Само существо разглядеть было никак нельзя. Возможным казалось положиться лишь на вдруг ставшие крайне ясными воспоминания далеких этапов.
Откуда-то из глубины тянулось последнее действие, стоило попытаться лишь кончиком воли его подавить, как тут же неподъёмный пресс тянул общую конструкцию обрушиться следом за собой в пропасть. Треск открывшихся глаз пробудил внутри чувство, казавшееся ранее неотъемлемым атрибутом глупости. Теперь же Меркурий ощущал глупцом самого себя, парализованного внутри понимания произошедшего.
Но в том то и дело, обладая знанием, Меркурий совсем не сомневался в правильности поступков. Издали улыбнулся Лару. Яркое свечение вдруг вспыхнуло несимметричными переливами по всему периметру клеточки пола, где стоял Меркурий. Никандр сделал пару шагов назад и остановился в радушном и гостеприимном выражении. Позади расположилась девушка. Никандр представил её Меркурию, – Познакомьтесь! Госпожа Ки, только она могла вызволить такого бедолагу как ты из пропасти, которой, при всём моём сожалении, подверг тебя я.
Меркурий сохранял тишину, не сводя глаз с улыбки Лару. Тот всё ещё сказочной добротой питал каждую клетку. Меркурий улыбнулся. Наконец он избавился от надоедливых аллюзий и кровоточащих мыслей, разрешающих каждый отдельный вздох и всплеск.
Позади промелькнуло некоторое шевеление, Никандр в мгновение переместился в сторону клетки и тяжелым ударом кулака сверху сломал одну из стенок. Меркурий оставался в прежнем положении и нисколько не выражал заинтересованности в происходящему позади.
Следуя зову свободы, утконос, видимо, выполз наружу и никак не нашёл лучшего места, нежели улечься между стоп выпрямившегося от неожиданности, но не опустившего взгляд Меркурия.
Резким марширующим шагом, казалось, ранее остекленевший Никандр направился к Меркурию. Лару тут же, не сводя улыбки, судя по всему, быстрыми прыжками опередил Никандра и, оказавшись на пути старца, обхватил того и поцеловал три раза в разные щеки.
Меркурий молниеносно поражённый увиденным, опустил голову вниз и упал в тишину состояния утконоса, с силой распластавшись на недвижимой голове животного.
Тогда Ки подошла вплотную к Меркурию и постепенно пропадающими красками ладони подняла голову утконоса вверх, подчиняя глаза одного глазам другого.
Глубокой краской внизу светилась точка, так сильно влекущая в неизвестность её естества, будто для пролетающей мимо птицы она являлась совсем единственным ориентиром. Но как же та небольшая болтающаяся в клюве палочка? Разве не она указывает путь? Тянуло куда-то вдаль, назад, непостижимое важное задание, программа. Каждый немыслящий сустав тянул оставшиеся совсем в другую сторону. Точка внизу, уже совсем не такая отчетливая, постепенно сливалась с общими предрассветными тонами. В конце концов мало кто мог остановить нашествие рассветных лучей. Вскоре точка совсем исчезла. Сколько птичка не всматривалась, отыскать ту самую блеклую полосу среди полного, радостного света и такого поистине яркого в своей полноте полотна, в сотнях метров под её клювом, не представлялось возможным. Неопределённость растворилась красиво и быстро, смешивая в чёткую совокупность мотивы птицы лететь в направлении, указанном веточкой в клюве.
Читать дальше