Айрин Лакс - Жена поневоле

– Не трясись, – милостиво произносит Багратов. – Можешь одеться.

– Дамир Тамерланович, если позволите высказать своё мнение, я бы поправила вашей избраннице губы. Выделить верхнюю и сделать немного пухлее нижнюю, – подаёт голос Инга. – Чтобы приблизить к стандартным эталонам красоты…

Багратов награждает Ингу таким тяжёлым и говорящим взглядом, что та мигом прерывает свою речь.

– Стандартные эталоны красоты? Увы, в её случае уже поздно. Этих кукол штампуют в раннем возрасте. А в её… двадцать полных лет можно только вынести мозг. Есть вероятность, что после этого она станет куклой. Но… – по губам Багратова расползается усмешка. – Маловероятно. Книжный червь поглотил слишком много информации, работая в библиотеке.

Я укутываюсь в тонкую простынь, словно мумия, слушая град насмешек, сыплющихся в мою сторону. Прикрываю глаза, делая вид, что всё сказанное не имеет ко мне никакого отношения. Меня здесь нет. Вернее, их здесь нет, а вот я – очень даже есть.

Лёгкое движение. С моего носа стягивают очки. Я моргаю пару раз, чувствуя себя беззащитным и слепым кротом, вытащенным из глубокой норы на поверхность земли.

– Вот это… – щёлкает Багратов по дужке очков. – Нужно исправить в первую очередь.

– Что ты имеешь в виду, Багратов?

– После выписки из больницы тебя обследуют лучший хирург-окулист. Тебе проведут операцию по восстановлению зрения, если это возможно. Или подберут линзы. Никаких очков ты носить не будешь.

– Я боюсь операций.

– Да, но втайне ты хотела исправить этот изъян. Не возражай. Это не обсуждается.

– Есть ещё что-то, что мы должны знать о тебе, Эрика?

– У меня сильная аллергия на орехи, – отвечаю я.

Инга кивает и делает несколько пометок у себя в планшете, предъявляет его боссу, показывая. Багратов внимательно изучает это несколько минут и только потом согласно кивает.

– Подай бумаги на подпись Эрике.

Инга деловито раскладывает веером кипу бумаг на столе и кладёт ручку ровно посередине одного из них.

– Твой выход, Эрика, – кивает Багратов в сторону листов бумаги. – Пора выполнять свои обязательства.

Я, подтянув простыню повыше, подхожу к столу. Договоры, дополнительные соглашения, акты выполненных работ и счет-фактуры. Всё заверено печатями и выглядит внушительно.

– Что это?

– Это то, чем занимался твой брат. Для отвода глаз, разумеется. Подписывай!

– Я хочу знать, чем именно он занимался.

– Выйди, Инга. Дальше я сам…

Тон Багратова обманчиво нежен и мягок. Но за этой мягкостью чувствуется стальная твёрдость и привычка повелевать. Инга покидает палату без лишних разговоров.

Я отчего-то тоже порываюсь встать. Но Багратов опережает меня. Толкает ладонью вниз, надавливая на плечи. Сжимает пальцы. Наклоняется, обжигая горячим дыханием шею. Отводит в сторону прядь волос в сторону.

– Чем занимался твой брат? Ты считала его художником. Он им и был. Мог нарисовать всё, что угодно – поддельные паспорта, водительские удостоверения, корочки… Или деньги, например. Но ты же не захочешь знать подробностей, Эрика…

Его дыхание скользит ниже, а пальцы обнимают шею, ласково поглаживая. Но нажим усиливается с каждой секундой.

– Потому что если ты захочешь и узнаешь подробности, всегда найдётся тот, кто захочет вытрясти их из тебя. И при должном усилии у него это получится. Но тебе, моль, лучше быть непричастной ко всему этому. Тебе лучше знать лишь то, что это… – давит пальцем свободной руки на лист бумаги. – Договор на обслуживание. У автомойки «Золушка» очень большой заказ на обслуживание корпоративных автомобилей.

– Здесь так написано, но…

– Но тебе не стоит знать, что скрывается за этими словами. Поверь. Ты не захочешь узнать. Или узнаешь, но дорого поплатишься за своё любопытство. Так что ты решила, Эрика?

Он протягивает мне ручку. Перьевой Паркер. Разумеется. Даже липовые бумаги здесь подписывают ручками премиум класса. Роскошь во всём, даже в деталях.

– Я не хочу быть любопытной, – ставлю подпись в нужных местах. – Я хочу быть живой.

– Правильный выбор. Я в тебе не сомневался…

Багратов награждает меня поцелуем в макушку и потом гладит ладонью, как домашнего питомца.

– И называй меня по имени, Эрика. Не забудь, в глазах всех остальных ты будешь моей женой. Будет глупо, если жена начнёт сторониться своего любимого мужа, верно?

Багратов неожиданно спускает простынь по моим плечам. Я успеваю подхватить её на уровне груди и напрягаюсь. Мужчина отстраняется, говоря с лёгким раздражением в голосе: