Татьяна Михаль - Беременность в планы (не) входила, или Игры богатых мужчин

«Слушаюсь и повинуюсь…», – произнесла про себя мрачно.

Снова кивнула и быстро закрыла за собой дверь, чтобы он ещё чего-нибудь не потребовал и не придумал.

Выдохнула, оказавшись одна в гардеробной и чтобы не терять времени даром, начала искать этот чёртов шёлковый халат и проклятые домашние туфли! А ведь ещё нужно быстро помыться и высушить волосы! Господи Боже, да это словно марш-бросок какой-то!

Ксения

Быстро приняв холодный душ, чтобы проснуться, я, не вытираясь, прошлёпала в спальню и, включив фен на максимум, начала сушить волосы. Волосы в итоге превратились в пушистое светлое облако, но не до причёски мне было сейчас. Вспотевшая от волнения и того, что я уже опаздывала на целых три минуты, начала надевать халат из синего шёлка. В столовую бежала босиком, прижав к груди домашние бархатные туфельки с синими помпонами.

Запыхавшись, остановилась у дверей в столовую и быстро обувшись, вошла внутрь, ощущая своё сердце где-то в районе пяток.

Марта была рядом с Лазарем и слушала его наказы.

– Проследи, чтобы серебряные приборы больше не имели даже малейшего намёка на чёрный налёт, а были начищены до идеального состояния, и скажи повару, чтобы сегодня не готовил ужин. Мы с Ксенией поужинаем на приёме.

– Хорошо. Всё будет сделано, Лазарь Львович.

Потом Марта тепло мне улыбнулась и произнесла:

– Доброе утро, Ксения Михайловна. Вы прекрасно выглядите. Синий вам явно к лицу.

– Доброе утро, Марта и спасибо, – улыбнулась ей в ответ.

Когда она оставила нас одних, я села на своё место за столом, и принялась ждать разрешения Лазаря, есть или пить, или может, ещё что нужно было сделать, например, станцевать присядку или помяукать…

Мужчина сделал какие-то заметки у себя в планшете, потом отложил его и посмотрел на меня оценивающе.

– Больше так не суши волосы, иначе испортишь, – его слова были обидными. Пригладила свою пушистую шевелюру и кивнула. – Сегодня в двенадцать тебе позвонит гинеколог и задаст несколько вопросов. Ответь ей на всё честно. Противозачаточные, что она выпишет, я куплю сам. Далее, в два часа приедет стилист и визажист. Сделают тебе причёску и макияж. Я заеду за тобой в семь. Будь готова к этому времени, мы поедем на приём. Надень красное платье в пол и туфли в тон.

– Хорошо… – произнесла я озадачено.

Потом Лазарь взял с сервировочного столика синий бархатный футляр квадратной формы и положил его прямо передо мной.

– И надень ещё это, – больше было похоже на приказ.

– Можно посмотреть? – спросила его разрешения.

– Смотри.

Открыла футляр и зачарованно выдохнула:

– Ничего себе… какая красота…

На меня смотрели и подмигивали в бликах искусственного света рубины и бриллианты, собранные в вычурное, но роскошное колье, пару серёжек и браслет.

Даже боюсь представить стоимость этого гарнитура…

– Потом насмотришься на камни, – заявил Лазарь. – Ешь, пока всё не остыло.

Снова покорный кивок.

Такими темпами я превращусь в китайского болванчика.

Закрыла футляр и отодвинула его в сторону.

Пока мы завтракали в полном молчании, я подумала, а как меня Лазарь представит на приёме? Подругой? Любовницей? Купленной женщиной? Послушной игрушкой? Или просто куклой, по имени Ксюша?

Покосилась на мужчину и осмелилась спросить:

– Если меня спросят на приёме, на который поедем, кто я для вас, что ответить?

Лазарь прожевал свой бекон и, промокнув губы льняной салфеткой, ответил:

– Правду.

Застыла от его ответа. Правду? Он серьёзно?

– Ты – моя женщина, Ксения. Что тут непонятного? – произнёс он, видя моё недоумение.

– А-а-а… – протянула я. – Конечно…

– Но лишнего ничего не говори, поняла?

– Угу…

– И не вздумай пить спиртное на приёме. Не люблю, когда от женщины пахнет алкоголем.

– Хорошо…

– Ни с кем не вступай в долгие дискуссии, особенно с мужчинами.

Почему?

– Угу.

– Будь всегда рядом со мной и улыбайся. А если я отлучусь, а ты окажешься одна, оставайся на месте и никуда не уходи. Поняла меня?

– Да. Всё ясно. Не пить, ни с кем не говорить, никуда не уходить.

– Умница, девочка, – прозвучала строгая похвала. Лазарь, явно оценил мой сарказм и поэтому добавил «вишенку»: – Когда поедем обратно домой, отсосёшь мне, как вчера.

Э-э-э…

– Хорошо, – и на губах заиграла улыбка, словно я только этого и желаю. А в душе всё опускается от такого рабского отношения. Хотя… меня же никто не обижает. Но женщина внутри меня всё равно желает бунта.