Эмма Райц - Архитектура любви

– Мне сложно.

– Заметь, два месяца назад они начали нас обоих подкалывать. А теперь сосредоточились на тебе. Потому что я никак не реагировала, а ты каждый раз огрызаешься.

– Да. Ты права.

Лера игриво подмигнула ему и соблазнительно улыбнулась. Радос нахмурился. Его чёрные глаза стали ещё чернее. Скулы напряглись. Чтобы сдержаться, он через силу отвернулся и включил кофемашину.

После совещания все неторопливо начали стекаться в ресторан на корпоративный ужин. Лера отправила Радосу короткое сообщение:

– Уйдёшь первым.

– Почему я?

– Если первой уйду я, ты не высидишь положенные полчаса. И Стас обязательно прокомментирует при тебе мой уход.

– Полчаса?!

– …

– Режешь меня без ножа.

Он быстро разделался с салатом и стейком. Посмотрев на наручные часы, привстал, попрощался со всеми, как бы между делом озвучил необходимость созвониться с клиентами и быстро вышел из ресторана.

Лера неторопливо ела и весело болтала с коллегами. Увидев, что Радос уходит, она посмотрела на телефон, а над самым её ухом раздался голос Стаса:

– Ты тоже заметила, как быстро Радос поел и убежал к себе в номер? – он сделал упор на последние слова.

– Может, у него самолёт? – Лера постаралась изобразить на лице равнодушие и непринуждённо пожала плечами.

– Насколько я знаю, нет.

– А я тем более, – она демонстративно отвернулась и продолжила ужин.

Стас постоял рядом ещё несколько секунд и вышел из ресторана.

Лера написала Радосу:

– Красный свет. Стас идёт к тебе.

– Понятно.

Но через пять минут тот вернулся в зал и занял своё место рядом с Димой.

Лере излишнее внимание коммерческого директора и его попытки вывести их с Радосом на чистую воду уже опостылели. Полтора года всё было тихо, но последние шесть месяцев походили на цирк: Стас сначала с любопытством на них поглядывал, потом начал задавать непонятные вопросы, а под конец в дело пошли не всегда тонкие намёки. И хуже всего было то, что их гендир присоединился к этому странному развлечению вместо того, чтобы пресечь его.

– Прошло уже сорок минут!

– Иду, – Лера пожелала всем хорошего вечера и, сославшись на головную боль, ушла. Поднимаясь на лифте, она оставляла внизу всё своё раздражение, чтобы насладиться Радосом. – Ты ко мне или я к тебе?

– Давай ты ко мне. Я в шестьсот седьмом.

Лера тихо постучала в его дверь.

– Наконец-то! – Радос буквально втащил её в номер и, жёстко прижав к стене, впился в губы голодным до наслаждений ртом.

– Ммм… – от неожиданности Лера не успела вдохнуть воздух. Его чувственный язык в один момент разжёг в ней горячее желание.

– Скажи, что скучала по мне.

– Очень…

Радос повёл её в комнату. Он был в расстёгнутой рубашке. Лера чувствовала уже привычный, но такой возбуждающий запах его бессменного парфюма: смесь табака, миндаля, кожи и кедра.

В комнате горел только нижний свет. Радос опрокинул Леру на кровать, залез на неё сверху и снова начал целовать, теперь медленнее. Одновременно его пальцы ловко расстёгивали пуговицы на её чёрной рубашке.

– Сколько у нас времени? – Лера подрагивала от предвкушения.

– У меня самолёт в три часа ночи.

– Неплохо…

Радос наконец-то освободил её от рубашки и стащил с неё юбку. Лера осталась в чёрном атласном белье и чулках.

– Jaká krása… [1] Какая красота… (чешск.) – наполовину чех, Радос в моменты особой страсти часто переходил с русского на чешский. Сначала Лере было непривычно, но очень скоро эта его особенность стала казаться ей возбуждающей.

Он быстро разделся и лёг рядом, притягивая Леру к себе. Она коснулась языком его плеча, но Радос, буравя её взглядом, покачал головой и двинулся губами вниз по её тонкой шее с пульсирующей жилкой. Лёгким движением расстегнул её лиф, наслаждаясь видом затвердевших тёмно-розовых сосков:

– Да…

Лера закрыла глаза и выгнулась от удовольствия, когда он, слегка покусывая, начал ласкать языком её грудь:

– Радос…

– Что, детка?

– Я хочу тебя…

Он погрузил два пальца в её горячую влажную плоть и улыбнулся в полумраке:

– Я заметил.

Лера часто задышала, тесно прижимаясь к Радосу.

– Милая, у нас слишком короткие прелюдии…

– Милый, ты слишком много болтаешь.

Усмехнувшись, он рывком повернул Леру на живот, стащил с неё трусики и несколько секунд тёрся возбуждённым членом по её бедру, пока она не застонала:

– Пожалуйста…

– Повтори, радость моя.