Мария Устинова - Насильно твоя

А он все не мог угомониться. Мощные пальцы сжали ягодицы – он мял меня, как пластилин, подбирая приятное ему положение. По движениям – сумасшедшим, животным, поняла, что осталось недолго. Он зубами терзал шею, напирая всем телом, и кончил с хрипом. Бедра конвульсивно прижались ко мне.

Стало больно – худая спина, отбитая об жесткие декоративные панели, ныла. Эмиль чуть не раздавил меня.

Я еле дышала, пытаясь не терять сознание… Перед глазами все плыло.

Наверное, все слышали, как он трахает меня в кабинете, рыча, как животное. А я ору, обдирая горло хриплым криком, с таким надрывом, словно меня убивают.

Эмиль прижимал меня к стене, словно ему не хватило. Уткнулся во влажную шею, зудящую после укуса. С полуголого плеча сползали рубашка и пиджак. Расстегнутый ремень портупеи провис. Я сама не заметила, как стянула с него одежду. Потные, горячие, мы судорожно прижимались друг к другу.

Эмиль ткнулся губами мне в лицо. Широко открыл рот, язык коснулся скулы. Скупая ласка жестокого мужчины.

Выпросила…

В ответ я поцеловала впалую щеку. Погладила подушечками пальцев. Теплую, колючую… Соленую от пота на вкус. Еще неуверенно, как незнакомца, несмотря на то, что он меня… Нежный поцелуй вызвал в груди спазм. Меня било мелкой дрожью. По телу растеклась приторная сладость. От этого безумного незнакомого счастья глаза закрывались сами.

Что сейчас произошло?.. Что со мной, боже?

Когда я подняла веки, свет стал ярче.

Меня, растерзанную, Эмиль прижимал к стене. Платье порвано, сползло с груди и задралось до пояса. Правый чулок пошел «стрелками».

Туфли не касались пола, я съезжала. Наконец он позволил мне встать, только ноги все равно не держали. Голова кружилась. Я забросила дрожащие руки ему на шею, чтобы не рухнуть и прижалась грудью.

Мне не хотелось говорить. Слова перестали быть нужными.

По правде говоря, я была в шоке. В шоке, что мне понравился спонтанный секс с незнакомым, вооруженным мужчиной, который свел меня с ума.

Эмиль хрипло перевел дыхание и наклонился, целуя ключицу.

– Едем ко мне, маленькая.

Сбросив напряжение, он стал мягче.

Наши губы скользили, влажные от слюны, друг об друга. Я трогала линию, где они смыкаются, языком, и посасывала, закатив глаза. Нет, мы не собирались на второй заход, я просто помогала ему одеться, прежде чем мы покинем кабинет.

Его руки лежали на моей талии. Я прислонилась спиной к двери и застегивала его рубашку, не прерывая поцелуя. Только с кобурой не справилась – не поняла, как. Эмиль поправил ее сам, вернул пистолет на место и прикрыл пиджаком.

Мы не разговаривали.

В уютной тишине кабинета я слышала наше дыхание, шорох ткани и долетающие из-за двери глухие звуки музыки.

– Пойдем, – Эмиль открыл дверь. Свет и музыка хлынули на нас, как цунами.

Я чувствовала себя воровкой, покидающей место преступления. Только вместо ценностей мужика украла. Или он меня.

На парковке Эмиль щелкнул брелоком сигнализации. Серый «мерседес» мигнул габаритами.

– Садись.

Я послушно устроилась в кресле и пристегнулась.

В свете уличного освещения я следила через лобовое стекло, как Эмиль обходит машину. Красивый, высокий… Широкие плечи, широкая грудь – он от природы такой здоровый.

Мне захотелось узнать, как эти сто кило будут ощущаться на мне.

Я сглотнула, чувствуя, что схожу с ума. Не знаю, что со мной, мне одного взгляда хватало… Я ведь знаю, зачем мы едем к нему. Знаю, и все равно еду. Плевать на все. У меня в первый раз такой мужик.

Он сел за руль и завел машину. Нетерпеливо газанул – рвался домой, и выехал с парковки.

Ночной проспект был необыкновенно красив. Фонари в черной оправе горели в ряд. Огни, витрины. Несмотря на поздний вечер на дороге мы были не одни и ненадолго застряли в пробке.

Эмиль барабанил пальцами по рулю. Взглянул на меня, жарко улыбнулся – очень сладко, с намеком. Еду ночью к незнакомому мужчине… Я отвернулась, вспыхнув от смущения.

Больше всего смущало, что он видит мое желание. Он знает, почему я ерзаю на сиденье и что одного раза мне не хватило. Разум засыпал при одном взгляде его глаз.

Наконец, ряд тронулся. Мы проскочили Садовую – так было написано на табличке. Медленно, плавно, как полагается дорогой машине, «мерседес» свернул в подворотню за перекрестком.

Эмиль припарковался во дворе и потушил фары. На нас навалилась темнота. Сердце забилось чаще – почти в горле. Нестерпимо хотелось, чтобы он сгреб в охапку, в этой темноте молча нашел мои губы и опустил сиденье. А затем заставил сделать все, о чем я попрошу…