Ирина Колдаева - Одна вторая

Как мило и по-дружески это выглядело бы, если бы я не посмотрел ей в глаза. Какие черти там плясали. Я поскорее отвел взгляд.

Хорошо, что Стас рядом оказался. Он улыбался и был в прекрасном расположении:

– Молодец какая! – похвалил он ее.

Не удостоила ответом, глазки опустила и пошла по направлению к машине.

Стас смотрел на нее как на красивый закат, он прямо любовался. Мы с ним так давно знакомы, что по паре его жестов, слов или взглядов я легко мог понять, что с его настроением. Тот момент не был исключением. Эта девчонка ему очень понравилась, я бы даже сказал, что она его чем-то зацепила. Мы знакомы были несколько часов по сути, а напарник с каждой минутой увлекался все больше. На него это вообще не было похоже. Он всегда так критически относился к девушкам, с ходу выявлял кучу недостатков, после чего любая становилась уже не так привлекательна не только для него, но и для всех. А тут – молчит, ни слова не сказал про нее. Я не стал пока допытываться, в чем же ее прелесть такая. Когда все было убрано, мы стояли, докуривали, к нам присоединились девочки, только эта сидела в машине. Я заметил, что и Стас нашел предлог и очень быстро ушел к ней. Не знаю, о чем они говорили в пути и говорили ли вообще, но из машины у Белых мостов Стас вышел довольный как слон. Сверкал белоснежной улыбкой. Мы шли к водопадам, ребята все болтали ни о чем, смеялись, одна Вера задавала вопросы, сама на них отвечала, выдавая такую информацию, которую мы со Стасом первый раз слышали. Девчонка и правда много знала. Руки всегда в карманах, по большей части молчала, но если говорила, слушать ее было приятно и интересно.

– Не говорите мне про то, что ваш шунгит – просто недоделанный уголь! Сказки!!! Состав уникальный, физические и химические свойства необыкновенные. Шунгит способен вылечить тело, а еще служит прекрасным оберегом. Люди лечатся им, а вы обесцениваете, – надулась не понятно на кого и замолчала.

К концу первого дня Стас осознанно или нет, старался уже все время держаться рядом с ней. Нам оставалось быть всем вместе всего четыре дня.

А что Вера? Понять ее было просто с первого взгляда. Телочка, осознающая, что, кроме миловидной внешности, у нее есть мозги, и чувствующая себя от этого круче и выше всех остальных. Но, чем дольше мы общались, тем больше я понимал, что это очень сложный человек с очень необычным взглядом на мир как минимум. То, что было на поверхности, было совсем не Верой, а лишь ее оболочкой, привычной для всех картинкой.

Однажды она выдала: «Товарно-денежные отношения, заменившие людям чувства и принципы, не хороши и не плохи. Они – часть чьей-то действительности. Весь вопрос в том, соглашаетесь ли вы на них, заменяя духовность денежным суррогатом». Все переглянулись, и настала неловкая пауза, которую, слава Богу, разбавил один из парней:

– Профессор, блин! Вот и в офисе так! Это она нам рассказывает, что и как строить, а не мы ей!

Мы заулыбались, и опять все вернулось на круги своя.

И, как по мне, так с остальными девчонками общаться было приятнее и проще. Они были улыбчивее, а разговор их не носил депрессивных ноток, отсылок к мировой классике и прочих утяжелителей.

Следующие пара дней прошла без особых событий, мы ездили по достопримечательностям, останавливаясь в лесу на обед. Вера так естественно вписалась в рутину приготовления еды и уборки, что мы оба начинали искать ее глазами, если она не крутилась рядом. Кошка. Мы изо дня в день делали одно и то же, и она вместе с нами. Я пытался однажды прекратить это.

– Дай я сам намою, – мне как-то неудобно было, что она плещется в холодной воде, моет все за всеми.

– Ты готовишь мне, я помогаю убирать тебе, и все. Не расшаркивайся, неси воду.

Она так просто сказала, улыбнулась еще…хоть стой, хоть падай. Бывало, что девчонки помогали, стараясь понравиться Стасу или мне, показать какие они трудолюбивые, но эта держалась отчетливо независимо, при этом чувствуя себя полной хозяйкой. Она была уверена в том, что ей все подчинятся что ли, что достаточно лишь взгляда из ее пленительных глаз и все начнут плясать под ее дудку. Мне же становилось как-то беспокойно.

В тот же день девчонки, уютно устроившись под теном, болтали между собой, а я суетился рядом, разводя вечерний костер.

– Вообще не поняла, чего она сорвалась. Выделывается вечно. Всех измучила, в первую очередь, себя, – сказала Катя. Говорила она про Веру. Видимо, они были близкими подругами, и она могла себе позволить говорить о ней так резко.