Евгения Захарова - Пепел в отражении

Подойдя к дивану, она медленно села рядом, одернула край своей кофты и затихла. Опустив руки, Марк глянул на нее искоса, отчего она моментально почувствовала себя неловко. Почему-то под его взглядом ей который раз становилось не по себе. Страх, что ли?

– Я так тебя и не поблагодарила, – вдруг тихо сказала она, изучая рисунок на ткани. Мужчина едва заметно дернул бровью. – Если бы не ты… я наверняка была бы пятой.

Она смущенно подняла голову, тут же напоровшись на его пронзительный взгляд. Он смотрел на нее так же, как некоторые из ее покупателей смотрели на работы современных скульпторов и художников: с легким любопытством, желанием непременно понять, что именно хотел передать мастер в своем произведении, и твердой уверенностью, что ничего более странного им в жизни еще не встречалось.

И этот взгляд ее завораживал.

– Как твои ребра? – так же тихо поинтересовался Марк, все еще не отводя глаз и пытаясь отбросить ненужные мысли, которые как назло упрямо лезли ему в голову. – Болят?

– Почти нет. Во мне столько обезболивающего, что можно еще что-нибудь себе сломать и даже не почувствовать. – Дарина слабо улыбнулась, не заметив мимолетной вспышки в его глазах.

– А рука?

Закутанная в гипс, она часто мешала, была неестественно тяжелой и постоянно цеплялась за все подряд. Но боли не приносила. Девушка покачала головой для пущей убедительности, и Марк впервые за все время их разговора позволил себе улыбнуться. Дарина замерла, засмотревшись на ямочку у него на подбородке, почти скрытую щетиной.

– Мы его найдем.

Она вздрогнула, возвращаясь к реальности. Серо-голубые глаза все еще задумчиво блуждали по ее лицу.

– А что мешало раньше?

Марк помрачнел и отвернулся, снова уставившись на свои руки.

– Улик не было. Их и сейчас не особо много. Зато есть ты. Если, конечно, твоя история – правда.

– Так я подозреваемая? – спросила Дарина, пытливо вглядываясь в его лицо. Если Марк и удивился, то не повел и бровью. – Я не такая дура, какой могу показаться, поэтому ответь на вопрос. Пожалуйста.

– Пока ты свидетель, – прищурился Марк. – Но этот статус легко может измениться.

– То есть я кто? Неудавшаяся смертница? – грустно усмехнулась девушка. – Ты мне не веришь?

– Не важно, верю я или не верю, – он вскочил на ноги, скрестил руки на груди и глянул в окно. – У нас нет никаких доказательств твоей теории кроме твоих же слов.

– А камеры? Там ведь должны были стоять камеры! Посмотрите записи…

– Записей нет, – отрезал Марк. – Взрывом разнесло будку охраны, все компьютеры всмятку, архивы тоже. А на уличных камерах с соседних зданий он не засветился, просмотрели уже.

Дарине хотелось выть от отчаяния. Должно что-то быть, просто обязано!.. Ей необходимо убедить его, что она тут ни при чем, что он не зря рисковал собой, когда спасал ее из-под обломков, что она полностью искренна с ним. Нужно, чтобы он это знал, а зачем – не так уж важно…

– А что машина? – вспомнила она. Марк нахмурился. – Ты перед самым взрывом просил пробить номер машины, той лады, я слышала.

– Ничего. Угнана с месяц назад, номера Ульяновской области, – он немного помолчал, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Я хочу тебе верить, но у меня такая работа – все подвергать сомнению.

Она тихо хмыкнула.

– Так охранник для этого? Для кого именно: для свидетеля или для подозреваемой?

– Для обоих, Дарина. Если ты свидетель, то лишним не будет, а если виновная… будет труднее сбежать.

На душе скребли кошки, и его ответ настроения не поднял.

Повисшее в воздухе напряжение противно давило. Дарина молчала, не зная, что еще придумать. Любое ее слово будет встречено недоверием, значит, остается просто ждать. Чего? Что фсбшники смогут накопать? У них не было улик раньше, нет и сейчас, а ее показания – всего лишь слова.

Отвернувшись от окна, Марк взглянул на часы. Скоро должен состояться брифинг по поводу последнего теракта, он обязан ехать. Журналисты так просто от них не отстанут, а Трофимов не слезет с него, пока он не найдет хоть что-то на этого отморозка.

– Мне пора. – Дарина не отреагировала, думая о чем-то своем, и он, бросив на нее еще один косой взгляд, направился к двери. – Я еще зайду, как будет время, а ты больше не смей беспокоить охранника. Он здесь не для того, чтобы резаться с тобой в «дурака».

Тишина в ответ. Вздохнув, он уже почти дошел до выхода из палаты, протягивая руку к дверной ручке, когда позади него раздался тихий потерянный голос.