Мария Высоцкая - Принцесса для Аспида

Ночь выдалась странной, в доме не было ни прислуги, ни охраны. Никто не помог, а с наступлением дня все, кто когда-то были друзьями, отвернулись. Вскрылись подробности отцовского бизнеса, банкротство и еще вал различной ереси, в которую я не верил и не верю до сих пор. Имущество ушло за долги, остатки денег – на то, чтобы оплачивать мамино лечение и дальнейшую реабилитацию. Врачи высосали из нас все до последней капли, убеждая, что она будет ходить, будет… но и через три года она не встала.

Будильник трезвонит в шесть. Я успеваю поспать всего пару часов, наспех принимаю душ и еду на свою первую тренировку в новом клубе. Неделю назад подписали контракт, Марченко сам на меня вышел, заметил на моей крайней игре, а я даже не был в курсе, что кто-то приезжал на просмотр.

Конечно, это не КХЛ, но второй дивизион под эгидой Федерации хоккея – сейчас как глоток свежего воздуха.

В раздевалке оказываюсь одним из первых. Влиться в новый коллектив не составит труда, у меня никогда не было с этим проблем. Поэтому к началу тренировки на льду я уже примерно знаю всех по позициям. Тринадцатый – сильный игрок, нападающий, в тройке с ним будет очень легко сыграться. Он быстрый, но я быстрее. Скорость и хорошая реакция – это практически дар, и он у меня есть. Если не он, я бы не играл.

Принимаю шайбу и, не растрачиваясь на передачу, бью по воротам крайне осмотрительно, но она залетает точно в цель. Слышу свисток тренера, а после его наставления о безалаберности. В какой-то момент игра становится жестче, они явно прессуют, проверяют на вшивость. Выдержу ли? Но я знаю одно – выдержу. У меня есть цель, в стремлении к которой я зубами вырву свое место под солнцем. Оно мне необходимо, впрочем как и всем присутствующим. Хочешь, чтобы с тобой считались, покажи, на что ты способен, выдай свой максимум и преодолей предел. Сказать всегда проще, чем сделать, но разговоры – это пустое. Действия – вот главная тактика достижения любой поставленной задачи.

Подъезжаю к бортику, снимая шлем.

– Тренировка закончена. Кирсанов, зайди потом ко мне.

Киваю и следом за командой иду в раздевалку.

– Леха, да ты кремень. Василек тебя как только ни давил, – Фил ухмыляется и ударяет меня по плечу.

Между парнями начинаются привычные разговоры, в которые я не вникаю.

– Мужики, надо это дело отметить. Готов к посвящению?

– Всегда готов, – убираю руки в карманы, собираясь уходить.

– Тогда общий сбор в десять. Где «Молекула», знаешь?

– Найду.

– Ну все, забились.

Киваю и широким шагом направляюсь в тренерскую, где меня ждет Марченко.

– Виктор Константинович…

– Проходи. Садись. Хорошо, очень хорошо. Будешь продолжать в том же духе, может, через месяцок-другой поставлю в основной состав. Команда у нас сыграна, и я надеюсь, ты в нее впишешься.

Марченко еще что-то говорит, но я только делаю вид, что слушаю, на самом деле и так прекрасно знаю все то, что он хочет, а главное, считает должным до меня донести.

– Я понял.

– Ну и отлично. Тогда жду на вечерней тренировке.

– Спасибо, Виктор Константинович.

– И бросай курить, несет, дышать невозможно.

– Понял, – ухмыляюсь и выхожу за дверь.

Пока иду по коридору, чувствую прилив невзначай нахлынувших эмоций, воспоминаний. Не могу точно сказать, когда началась эта любовь к хоккею, но в семнадцать я уже был подающим надежды хоккеистом, верил, что через год буду играть в составе одной из топовых команд КХЛ, громко заявлю о себе, попаду в сборную, а в двадцать свалю в НХЛ. Но мечты жестко ударились о реальность. Говорят, нельзя совершить прыжок в прошлое, а я, кажется, совершил.

Иногда обстоятельства привносят в твою жизнь то, от чего ты не можешь спрятаться. Они оказываются сильнее, давят, выкручивая руки, и в какой-то момент ты лишаешься ориентира, сил, начиная медленно сливаться. Ты четко знаешь, почему так происходит, почему больше не тянешь, не можешь. Башка забита проблемами, они разъедают в груди огромную дыру, словно в тебя плеснули кислотой. Ты корчишься от душевной боли и перестаешь верить, промахиваешься, становишься медленней, а как итог садишься на скамейку запасных.

Я, как сейчас, помню свою последнюю игру после смерти отца и травмы матери. Полная прострация, белый пустой лед, словно я там один, жуткая пульсация в висках и агония. Она со мной постоянно, бешеная, неконтролируемая и разрушающая мою личность сила. Нескончаемая энергия ярости с привкусом боли и собственной никчемности.