Натали Штайм - Ты и Я

Закончив с трапезой, Ленка вызвалась помочь домработнице убрать со стола и помыть посуду. На лице хозяйки промелькнуло едва заметное удивление. Но, воздержавшись от комментариев по этому поводу, она лишь приподняла чуть брови, потом взяла его под руку, приглашая пройти с ней.

– А мы с тобой пойдём в кабинет, сын. Посмотришь документы, проконсультируешь меня. Ты же знаешь, я в этих юридических реверансах совершенно не сильна…

Он пролистал бумаги, дал матери несколько советов, указал спорные моменты. Под конец мать, переведя разговор, неожиданно томно спросила:

– Мне уже нужно готовиться к новой для себя роли?

Он пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь сообразить, к чему вопрос.

– Я говорю о статусе бабушки… – Она улыбнулась, медленно и элегантно присаживаясь в кресло. – Надеюсь, ты меня уведомишь… заранее…

Он присел рядом, на подлокотник, взяв материнскую ладонь в свои руки. С лёгкой улыбкой на губах ответил:

– Ты будешь великолепна в любой роли!.. Но это дело будущего, пока тебе не нужно менять свой статус…

Он приложился щекой к её ладони. Подняв голову, задал в свою очередь вопрос:

– Как ты находишь Лену?

При этом он старался выглядеть незаинтересованно и говорить непринуждённо – спокойным тоном. Но сердце почему-то застучало чаще.

– Хорошая девушка… – Женщина, облокотившись свободной рукой на мягкий подлокотник кресла, задумчиво посмотрела на сына.

– Даже, кажется, она слишком хороша для тебя… и… слишком проста…

Он непонимающе посмотрел на мать.

– Проста?.. Ну, конечно же, она выросла в других условиях, в другом социальном круге, но… – он так и закончил непонятное для себя объяснение.

– Милый мой, причём здесь этот социальный круг! Ты же знаешь, мне совершенно всё равно – кто из какого социума… – Она сопроводила свою речь лёгким фырканьем. Тем же неторопливым тоном добавила: – Мы с твоим отцом были из одного, как ты выразился, социального круга, и что?! Мы были совершенно разными по своему содержанию, по своему наполнению, если хочешь…

– Я всё-таки не очень понял, что ты этим хочешь сказать? – Ему всегда было нелегко понимать эту женщину. Он всё же больше предпочитал её творческому восприятию своё логическое понимание. – Может, объяснишь?

Она глубоко вздохнула, всем своим видом показывая, что объяснения – не её конёк. С ноткой печали, театрально понизив голос, произнесла:

– Мужчинам всегда подавай объяснения… Увы, родной… Я говорю то, что чувствую. – Она наклонилась к нему, приобняла и закончила: – Понравилась мне твоя Ленка, по-нра-ви-лась!..

Сидя в своём кресле и устремив взгляд за окно на темнеющее небо, он улыбнулся, вспоминая матушкин вердикт, выведенный чеканным тоном: «По-нра-ви-лась!». Тогда виду не показал, но в глубине души обрадовался, как мальчишка. И хотя не очень понял, что она имела в виду, говоря о Ленке, всё равно было хорошо. Будто маленькая гирька свалилась с сердца, и оно опять стало биться легко и свободно…

– Конечно, понравилась! – Непроизвольно произнесённая фраза нарушила плотную тишину комнаты. – Она не может не понравиться! – добавил, обращаясь к заоконному миру. Поднял бокал и, чокнувшись с окружающим пространством, закончил коротким тостом:

– За нас!

Ленка понравилась не только творческой натуре его родительницы. Его друзья, ну или по крайней мере те, которых он считал друзьями, близкими людьми, после знакомства с ней, каждый по-разному, но выразил своё одобрение. Один институтский товарищ, уже неоднократно попробовавший узы Гименея на прочность, с какой-то затаённой грустью признался: «Ну и дурак же я! Постоянно увлекаюсь какими-то манекенами… А, надо бы вот таких, живых, как твоя Ленка, искать, находить и любить…»

Он и сейчас, и раньше, не единожды признавался сам себе в том, что восторг, вызванный в сердцах его друзей после знакомства с Ленкой, им самим воспринимался неоднозначно. С одной стороны, такое признание где-то льстило, рождало ощущение гордости, а вот с другой….

С другой стороны, многие восхищенные взгляды друзей-приятелей на его избранницу ему совсем не нравились. Частенько проскальзывало опасение, что кто-то может захотеть вклиниться в их тесный союз и попытаться примерить на себя его счастье. Понимал, конечно, абсурдность этих опасений, и даже мыслей таких, но деть эту обеспокоенность никуда не мог.

Наверное, это обстоятельство и послужило причиной тому, что они почти отказались от дружеских посиделок, совместных походов по ресторанам и поездок в отпуск большой компанией. По правде сказать, он отказался, а Ленка, понимая его душевные терзания, лишь молча согласилась с принятым им решением.