Анастасия Зарецкая - Я приснюсь тебе на рассвете

Папа тяжело вздохнул, поставил кофе на стол, взял салфетку из ажурной салфетницы, которую им с мамой на годовщину свадьбы подарила бабушка, и принялся осторожно оттирать следы увлекательного чтения.

Успех, видимо, никак не желал приходить, потому что папа секунд через двадцать покачал головой. А потом вдруг поднял взгляд – и увидел меня.

– Лена? – удивился он. – Ты почему проснулась?

– По будильнику, – ответила я, горестно вздыхая. Знаю, это был не тот ответ, что желал услышать папа. Но не могла же я тогда признаться ему во всем?

Я, может, смогла бы рассказать о своих мыслях маме. Но две недели назад она уехала в санаторий, отдыхать. Мама бы меня точно поняла. А вот папа… Тогда мне казалось, что для него, учителя литературы, порой главными становятся проблемы вымышленных персонажей, а не людей, которые его окружают.

– Извини, не услышал.

– Ничего, – я махнула рукой. – Он тихо прозвенел.

Да и разве важен какой-то будильник, если в вымышленном мире происходит нечто такое… Нечто более глобальное и важное?

– И все же, тебе куда-то нужно?

– Э-э… – я задумалась на пару секунд. Лгать я не любила никогда, но в тот момент, кажется, это был единственный выход. И тут меня осенило: – Мне нужно к восьми на школьный двор. Сегодня – наша с Катей очередь поливать клумбу класса. Пока солнце не слишком активное.

– Замечательно, – отец кивнул. – Ведь именно труд делает человека человеком. Кто же это сказал… Неважно. Будь готова к семи сорока, я тебя довезу.

Идея оказалась не такой уж гениальной. Школа располагалась не в противоположном конце города, но настолько же далеко от моего дома, сколько придется пройти до дома – предполагаемого – Вадима. То есть, мой путь увеличился в два раза. И это значило, что я могу не успеть.

– Спасибо, пап, но… мы с Катей договорились…

– Она ведь в соседнем доме живет? – прервал меня папа. Я кивнула. – Тогда она сможет поехать вместе с нами. Мы подождем, пока она выйдет во двор, и поедем вместе. Как идея?

Замечательная. Особенно если вспомнить, что на самом деле наша с Катей очередь была несколько дней назад и теперь наступит только через месяц. И я бы даже уговорила Катю притвориться ранней птицей и спасти меня, но Катя позавчера уехала гостить к бабушке и сама не знала, когда вернется.

Все складывалось не самым удачным образом, однако за те пару секунд, что я раздумывала над ответом, зазвонил наш телефон. Я вздрогнула и, не дожидаясь, пока папа вылезет из-за стола, пошла отвечать

– Слушаю, – произнесла я, сняв трубку.

– Это квартира Литвиновых? – уточнил собранный мужской голос.

– Да, вы попали по адресу. Кого-то позвать?

– А кто говорит? – несколько растерялся он.

– Подождите минутку, – отозвалась я, откладывая трубку на тумбу, где стоял телефон. Заглянула в кухню и произнесла: – Пап, там, наверное, тебя.

О чем они разговаривали, я не слышала. Но после этой беседы папа стал донельзя воодушевленным. Он ходил по квартире, напевая что-то себе под нос – таким я его вообще не помнила. А потом поцеловал меня на прощание в лоб и уехал, когда минут было только тридцать пять, совсем забыв о предложении подвезти нас с Катей.

С одной стороны, я обрадовалась этой его забывчивости. Но с другой… Меня не покидали сомнения: что там ему рассказали такое, что папа настолько вдохновился?

В тот момент я даже предположить ничего не могла.

Папа сам рассказал об этом, но чуть позже. И я тоже пока предпочту об этом не вспоминать.

В доме не осталось никого живого: ни людей, ни зверей, которых у нас никогда и не было из-за папиной аллергии. Поэтому моим передвижениям никто не мешал. Я раз десять прошла туда-обратно по длинному коридору, соединяющему все комнаты. Немного поговорила вслух сама с собой. А потом, когда на настенных часах в зале минутная стрелка уже преодолела восьмерку, поняла, что медлить больше нельзя, и полезла на балкон.

Там стоял он: покрытый пылью по всей поверхности и ржавчиной на металлическом руле. Зато шины были накачанными: пару недель назад приходил папин друг специально, чтобы подкачать их. Правда, после этого я на велосипеде ещё ни разу не ездила. Я вообще не очень любила велосипеды, кататься научилась только год назад – до этого новенький велосипед два года стоял на балконе – и пока не спешила овладевать этим искусством вновь.

Но тогда меня вынудил случай.

И я, еле-еле стряхнув слой пыли с руля и сидения, вытащила велосипед с балкона, прокатила по кухонному линолеуму и коридору и остановилась в прихожей. Вернулась к себе в комнату и быстро скидала в рюкзак все самое необходимое: связку ключей, кошелек с несколькими монетками и серую кнопочную «Нокию», что мне подарили на день рождения. Не компьютер, конечно, но даже это мне было в радость. Я могла звонить и играть в змейку; что ещё надо было в тринадцать лет?