Мила Дали - Неслучайная мама для дочки миллионера

Богдан контролирует ситуацию. Хладнокровно касается ладонями моих плеч, разворачивает спиной. Трогает волосы, убирая их вправо.

Мой взгляд плывет, и все границы кабинета размываются в единую муть. Кожей чувствую горячее дыхание Царёва, оно окутывает и пропитывает меня. Я слышу лязг замка и все еще плавлюсь от прикосновений Богдана. Он расстегивает молнию и отстраняется, четким шагом двигаясь к выходу.

– Постойте, а вы куда?

– Сменная одежда на диване, Валерия Михайловна, – делает небрежный жест. – Или вы полагали, что я подпущу вас к дочери в таком виде? Переоденьтесь и обработайте руки антисептиком. Его найдете там же.

Богдан хлопает дверью, оставляя мне на прощание шлейф одеколона и привычный ступор. Он издевается? Кажется, с этим господином будет непросто.

Наедине с собой позволяю шикнуть и раздраженно подхожу к дивану стоимостью как моя однушка. Беру в руки халат из плотной ткани, больше похожий на кимоно. С опаской оглядываюсь, нет ли камер в кабинете. Вроде отсутствуют.

Суетливо стягиваю платье, взлохмачиваю собранные в хвост волосы, надеваю предложенную вещь и практически утопаю в ней – не по размеру совершенно. Аккуратно сворачиваю платье и кладу на диван. Перед тем как вновь показаться Царёву, примеряю дежурную улыбочку, толкаю дверь и выхожу.

– В анкете я ознакомился только с вашим лицом, Валерия, – оценивающее скользит взглядом по новой одежде, – но не фигурой.

Пряча за спиной руки, Царёв быстро направляется из просторного коридора к лестнице, кивком зазывая с собой. Приподнимая низ халата, как барыня, семеню следом, еле поспевая.

– Рабочий день с восьми до пяти. Верно? – запыхаясь на шестой лестничной ступеньке, решаю уточнить детали.

– А что если я вам скажу двадцать четыре на семь?

Богдан выпрямляет стать и терпеливо дожидается меня, взволнованную, наверху. Конечно, ему-то легко с такими широкими шагами. Как ураган летает.

Перевожу дыхание и удивленно хлопаю ресницами, услышав выдвинутые Богданом условия. Миллионерам можно все? Именно так считает Царёв, фразами загоняя меня в тупик.

– А как же время на дорогу? Знаете, на автобусе до вас добираться около часа…

– Будете жить здесь. Мне в любой момент может потребоваться ваша помощь.

Какая? В качестве болванки, на которой можно оттачивать свой цинизм? Так не требуется. Вам, господин, в этом искусстве равных нет. Можно черный пояс выдавать.

– Хорошо, – сквозь стиснутые зубы отвечаю, стараясь сохранять милую физиономию.

Богдан приподнимает бровь:

– Так улыбаетесь… Будто я уже подписал контракт о вашем приеме на работу.

– А разве нет?

– Договор в моих руках отсутствует, – острой шпилькой вонзаются слова мужчины. – Идемте.

Я снова топаю каблуками по лакированному паркету. Особняк бизнесмена кажется бесконечным. Вот для чего ему столько квадратов? Тут с легкостью можно организовать отель.

В самом конце этажа я замечаю дверь, и она светлее остальных. Богдан останавливается, наверное, вспомнил о галантности, потому что, толкнув ее, пропускает меня вперед. Как мило. Я почти оценила.

Опять сгребаю подол, делаю шаг, но дальше проходить не решаюсь. Хочется открыть рот в изумлении, любуясь интерьером детской. Здесь все такое розовое и зефирное. Над резной колыбелью висит балдахин, а стены расписаны цветами и бабочками. Как стильно, всегда о такой мечтала.

– Пришлось сослать дизайнера в Сибирь, – железным тоном произносит Богдан, заставляя меня обернуться и посмотреть ему в глаза.

– Зачем?..

– Безвкусица. Пусть лесорубам вагончики разукрашивает.

Царёв хмурится, когда его взгляд въедается в арты. Дотрагивается и рукой чуть подталкивает меня, плотно закрывает дверь.

Ох. Слишком горячо ощущается его ладонь на моей пояснице. Пальцы немеют от его прикосновения. Вроде ничего особенного, но действуют странно. Наверное, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что Богдан – реальный человек, а не герой из параллельной Вселенной. Он опускает руку и шагает к кроватке.

Выдыхаю, успокаиваясь, и следую за ним. И все тревоги улетучиваются, когда Царёв осторожно убирает край балдахина и знакомит со своей дочерью.

Улыбаюсь. Искренне, не так, как в наглую морду Богдана. Я вижу годовалую кроху с румяными пухлыми щечками. Совсем малышка, а уже красотка.

В ней сразу прослеживается некий шарм, харизма. И она явно не похожа на папашу с его арктическими чертами. Нет, девочка другая. За километр породу видно! Мать, наверное, у нее фотомодель или актриса. Но точно не новая невеста, с которой сейчас крутит роман Царёв.