Мила Дали - Украденная жена

Влад замирает у входа в банкетный зал каменной глыбой, потом тянет меня на улицу:

– Едем домой.

Спрашивать почему – бессмысленно. Я вновь вернусь в ад, из которого нет спасения.

В холле расположились остатки еще не до конца опьяневшей буржуазии. Ненавистные притворщики и вруны, прогнившие до мозга костей, как и мой супруг. Это его напыщенное окружение подобно безвольным марионеткам. Они приклоняются перед Филатовым, боятся лишний раз переходить ему дорогу. Одна неверно сказанная фраза – и Влад тактично улыбнется, возможно, даже позволит себе рассмеяться, но рассвет ты уже никогда не увидишь. Все произойдет тихо и незаметно, без посторонних глаз – Филатов умеет тихо совершать кровавые расправы.

«Радоваться надо, – говорят мне женщины, – у тебя такой надежный и могущественный супруг».

Нет. Власть дает безграничные возможности. Деньги решают проблемы. Но всему есть расплата, и цена ей – совесть.

Влад идет уверенной, присущей военным походкой. Фальшиво улыбается, останавливается у гардероба. Он помогает мне надеть манто, как заботливый муж. Кладет руку на мою поясницу, но я не чувствую тепла и нежности от этого жеста. Напротив – каждое прикосновение Влада сковывает тело словно терновыми прутьями.

Мы прощаемся, и Филатов отпускает водителя – сам хочет сесть за руль. Да, он выпил, но прекрасно себя контролирует. Как и всегда, впрочем. Каждое слово, действие и даже мимика тщательно просчитана, вся его жизнь продумана до мелочей во избежание непредвиденных осечек.

Усаживаюсь на переднее сиденье белоснежного авто. Муж обходит его спереди и занимает водительское место. Салон тут же пропитывается приторным запахом одеколона Влада, жжет ноздри, но вида я не подаю. Как всегда, абстрагируюсь, превращаюсь в бездушную куклу. Под оглушающий рев мотора машина резко трогаемся с места. Я вскрикиваю.

– Страшно? —раздается холодный, как реквием, голос мужа.

Он до отказа выкручивает руль вправо, потом в обратную сторону. Вытворяет на дороге то, от чего седеют волосы у обычных водителей. Влад может себе это позволить. Эта груда железа не основная в автопарке супруга. Ее номера не так знакомы.

– Да, – тут же соглашаюсь.

Отказов Владислав Андреевич не понимает и будет запугивать до тех пор, пока у меня слезы из глаз не польются. А он снова обвинит в трусости. Вот так.

– Пристегнись, – хрипит муж, – ты такая беспомощная, Варя, кто еще сможет о тебе позаботиться? Совершенно не приспособленная к жизни.

Успеваю накинуть ремень до того, как нам наперерез, будто ниоткуда, на сумасшедшей скорости вылетает серебристая тачка. Пересекает двойную сплошную, скользит, резко тормозит – я замечаю искры и темный дым на стертых шинах.

Влад хмурит брови, он взбешен от такой наглости. Делает глубокий вдох и покидает салон. Я готова провалиться сквозь землю, потому что по ту сторону лобового стекла вижу довольную физиономию, шаткую от алкоголя походку и надпись на футболке «Хрен вам».

Дыхание перехватывает, я быстро-быстро перебираю пальцами пальцы. Мужчины становятся друг напротив друга. Ледяной, сметающий все на своем пути ураган – Филатов. Огненный, безудержный, сжигающий в прах – Росс. А знаете, что бывает, когда встречаются вместе эти две стихии?

Открываю дверцу авто, обнимаю себя руками, становлюсь рядом с мужем.

– Тысяча извинений, Филатов, – слышу острый голос Евгения, – не рассчитал, прости, что заставил тебя обделаться! – смеется в лицо Влада. – Ооо… Варвара Степановна, детка, и ты здесь? – пристально смотрит на меня.

– Ты перебрал, – глухим хрипом отвечает муж, – вызывай такси.

Но Росс намеренно игнорирует эти слова. Его внимание полностью захвачено мной. Секунда, яркая вспышка фар, бесноватый взгляд Росса и…

– Трунь… – он касается пальцем кончика моего носа и подмигивает.

Господи… Зачем он это сделал?!

До боли стискиваю челюсть. Супруг, как удав, начинает рукой обвивать мою талию, нажимает, направляя, заставляя вернуться в авто.

Филатов в спешке заводит мотор, мертвой хваткой вцепляется в руль, жмет педаль газа в пол. Этой ночью небеса обрушатся на мою голову. Чертов Росс даже не догадывается, какого жестокого Монстра он побудил в потаенных недрах души Филатова.

Мы едем в абсолютном безмолвии, лишь тяжелое дыхание мужа выдает затишье перед неминуемой бурей.

Высокие железные врата в мой личный ад открываются. Перед глазами особняк, больше похожий на дворец. Муж паркуется у забора.