Агата Лав - Случайный брак с миллиардером

Не работник, а мечта босса-перфекциониста.

Может, Константинов ждет, что я тоже буду на цыпочках ходить? Смотреть ему в рот и надеяться на щедрую премию? Деньги мне не помешают, они никому не помешают, но то, что он предлагает, не вмещается ни в какие рамки. Как он себе это представляет? Нет, не так… Как ему такое в голову пришло?!

Что значит “рассматривайте статус жены как должность”? И почему мой новый статус уже рассматривает половина страны?

– Я не собираюсь ничего подписывать, – говорю уверенно. – Даже читать не буду, я не юрист и ничего не понимаю в документах.

– Мой понимает.

– А я ему не доверяю. Ничего личного, Максим Константинов, но он ваш человек, а я вижу вас впервые в жизни.

С ума сойти, это уже начинает напоминать деловые переговоры. Я собираю руки в замок на груди и впервые вспоминаю, что Константинов застал меня врасплох. Я успела только умыться, но на голове растрепанный после сна пучок, под глазами круги из-за вечеринки, а на моей пижаме нарисован жираф.

Ну и пусть. Он сам пришел, я на утреннее свидание ни с кем не собиралась.

– Вы правы, – неожиданно соглашается со мной Константинов. – Я могу дать…

Он переводит взгляд на позолоченный хронометр.

– …вам время до двенадцати. Найдите человека, который посмотрит документы и успокоит вас, что в них нет ничего криминального. Я мог бы посоветовать хороших специалистов, но боюсь, им вы тоже не доверяете. Нужно только сперва прояснить два момента. Первое – вы сейчас подпишете соглашение о неразглашении информации. Все, что я вам сказал при личной встрече, и сам факт этой встречи останется между нами.

Он давит уверенным голосом. Константинов перестает обольстительно улыбаться и включает режим владельца международной корпорации. Видно, что он давно привык командовать, требовать отчет и пригвождать к полу одним ледяным взглядом.

В этот момент я смотрю на него и остро чувствую пропасть, которая зияет между нами. Пропасть денег и безграничной власти. Я даже ежусь, как от зимнего ветра, вдруг ярко представляя себе, как я могу рухнуть в эту пропасть, если он захочет, и никто мне не поможет.

– А второе? – спрашиваю, когда Константинов ненадолго замолкает, проверяя, что я поняла каждое его слово.

– Я предлагаю хорошие деньги. Сто тысяч за каждый день.

– За каждый день брака?

– И подготовку к нему.

Хочется откашляться. А еще переспросить. Но не хочется выглядеть дурой.

– Мой юрист оставит ваш экземпляр договора, чтобы вы могли ознакомиться. Юрист, кстати, тоже останется…

– Что?

– И охрана. Я должен быть уверен, что бумаги не утекут в чужие руки.

– Вы же сказали, что я могу показать их тому, кому доверяю?

– Сперва скажете Герману, кому именно. А он уж решит, допустимо это или нет.

– Прекрасно, – я усмехаюсь, но без огонька, Константинов совсем разошелся и давит уже бульдозером, проглянула хищная суть бизнесмена из высшей лиги, который привык добиваться своего любой ценой. – Я начинаю понимать, как будет выглядеть наш брак.

– Он будет выглядеть прекрасно. В этом его цель.

Он щурит глаза и делает шаг ко мне. Я оказываюсь не готова и нервно дергаюсь. Отступаю и упираюсь в комод, который стоит в прихожей. Константинов продолжает приближаться и через мгновение оказывается точно передо мной. Внимательно вглядывается в мое лицо и обдает резковатым ароматом мужского парфюма.

– Светлана, мы можем сотрудничать, а можем воевать. Но в любом случае вы будете делать то, что я скажу. Вы станете моей женой и уже завтра поедете со мной на открытие детского фонда. Вы уже моя невеста, это невозможно откатить назад…

– Почему? Можно сказать, что произошла ошибка.

– Я не совершаю ошибок. Никогда.

Он медленно подносит ладонь к моему лицу и хочет поправить выбившуюся прядку, но я перехватываю его пальцы и отбрасываю их прочь.

– В договоре есть что-то о том, что вы можете трогать меня?

– Нет, – Константинов улыбается одними уголками губ, понижая голос до хриплого шепота. – Я бизнесмен, а не монстр.

– Я бы поспорила.

– Мне это нравится. Спорьте на здоровье, Светлана, только не глупите.

– Вы можете уже отойти? Мне дышать нечем. А люди как раз совершают глупости из-за нехватки кислорода.

Константинов делает небольшую паузу, забираясь неприлично глубоко в мои глаза. Он умеет смотреть прямо в душу, ничего не стесняется и буквально ввинчивается. Но все же отступает. Отходит к входной двери и кладет широкую ладонь на металлическую ручку.