Дина Дэ - Любить можно, Касаться нет

Каждый раз, когда я оставался здесь ночевать, на завтрак я требовал эти самые блинчики. Ради них я готов был переехать к своему другу насовсем. Впрочем, я и так практически жил в этой квартире, пока не уехал в Германию.

Решив, что душ подождет, я наскоряк почистил зубы, и направился прямиком на кухню. Мне не терпелось разглядеть Евку при свете дня и расспросить ее про жизнь.

Вчера я прилетел в час ночи, и мы толком даже не поговорили. Сонная девушка только выглянула из своей комнаты и, улыбнувшись, махнула рукой. Я не сдержался и громко присвистнул.

За что тут же получил от Рината подзатыльник. Рассмеявшись, я уклонился.

– А когда мелкая успела превратиться в такую кралю? – улыбаясь, спросил я.

Я видел, как это бесит друга, и не мог не подколоть его.

Окинув меня тяжелым взглядом, Ринат процедил:

– Вот родится у тебя дочка и узнаешь, как это быстро происходит.

– У меня пацан будет, – хмыкнул я и, подумав, добавил. – Несколько пацанов.

– Ну-ну, – язвительно протянул друг, хлопая меня по плечу.

Уж он-то знал, как я берёг свою свободу и бежал от любых серьезных отношений. Но ради сына я готов был остепениться. Когда-нибудь…

Запах утренних блинчиков манил всё сильнее. Пригладив пятерней влажные волосы, я вошел на кухню.

Ева стояла ко мне спиной и, болтая с кем-то по телефону, переворачивала на сковороде блины.

Мне опять захотелось присвистнуть, но Рината рядом не было и бесить было некого. Поэтому я молча опустился на стул, не сводя глаз со стройной фигуры.

Всего четыре года прошло с тех пор, как я в последний раз видел Еву. Четыре, блять! За это время я даже не успел сделать страховой полюс и подобрать себе нормальную химчистку во Франкфурте! А эта девчонка за четыре года успела стать другим человеком!

Когда я уезжал, меня провожал четырнадцатилетний подросток с длиннющими худыми ногами и руками, разбитыми коленками и обветренными губами. А теперь вот встречает взрослая девица с аппетитными формами, копной густых темных волос до попы и… и это только со спины!

Я вдруг разволновался. Мне нестерпимо захотелось увидеть лицо этой прекрасной незнакомки. Ну хотя бы глаза-то от прежней Евки остались?!

Я закинул ногу на ногу и тактично кашлянул в кулак. Девушка продолжала трындеть по телефону, зажав трубку плечом. И меня это начало раздражать. С кем можно в такую рань так долго болтать?!

Отложив деревянную лопатку в сторону, Ева выключила плиту и, бросив в трубку «Перезвоню», развернулась ко мне.

Я сам не заметил, как задержал дыхание и напрягся всем телом. Кто придумал эти женские пижамки с шортиками и тонкими футболочками, под которыми ни черта не скроешь?!

Я не был готов увидеть с утра очертания острых сосков своей почти, блин, племянницы. А пришлось!

Подхватив тарелку с блинами, Ева подошла к столу. Ее грудь была почти на уровне моих глаз. С окаменевшим лицом я уставился куда-то в дверцу холодильника, проклиная утро, свою любовь к блинчикам и Еву, разгуливающей по дому без плотного поролонового лифчика. Да и штаны подлиннее ей приодеть не помешало бы!

– Жень, ты еще не проснулся что ли? – рассмеялась Ева, усаживаясь за стол напротив меня.

Я отмер и посмотрел на девушку. А глаза-то не изменились, и улыбка осталась прежней. На душе потеплело.

– Ну здравствуй, мелкая, – улыбнулся я, чувствуя, как напряжение уходит.

Ева сверкнула золотисто-карими глазами и ехидно протянула:

– А тебе не кажется, что я немного выросла для этого детского прозвища?

Я удивленно приподнял брови и нарочито медленно окинул девушку взглядом. Еще как, блин, выросла! Но признаваться Еве в том, что я заметил это, не собирался.

– Для меня ты всегда будешь мелкой, – усмехнулся я, пододвигая к себе тарелку.

Девушка закатила глаза и прямо из-под носа увела верхний самый румяный блин.

– А ты совсем не изменился! – заявила она, набирая маленькой ложечкой клубничное варенье.

– Четыре года – не такой большой срок, – задумчиво проговорил я, наблюдая, как Ева обмазывает блин джемом.

Девушка подняла на меня насмешливый взгляд.

– Для меня это почти четверть жизни, – фыркнула она и, наклонившись над тарелкой, откусила большой кусок.

Четыре года…

Я и забыл, как соскучился по этой девчонке.

– Жень, ты уже собрался? – крикнула из своей комнаты Ева.

Встряхнув запястье, я посмотрел вначале на часы, потом на приоткрытую дверь спальни. Она, блин, издевается?