Наталия Романова - Осколки безумной вечности

– Пойдём, – Саша обнял Алису и мягко подтолкнул к калитке, уже через минуту заводя за забор соседского дома.

Никаких клумб, альпийских горок и игровых площадок. Просторный газон, сосны по краю участка, садовые качели в тени раскидистого дерева в центре двора. На крыльцо высыпали три парня и две девушки, последние с неприкрытым любопытством разглядывали спутницу чемпиона страны, Европы и мира.

Алиса будто со стороны смотрела на происходящее. Вот она стоит у качелей в радужную клетку. Почти прозрачная, невысокая, в светлом шифоновом платье по колено, с открытыми, худыми плечиками, разительно отличающаяся от спутниц Александра Хокканена – в ярких топах и шортах, демонстрирующих всё самое аппетитное разом.

Вот сосед усаживает её на качели, обсуждая с друзьями, как поступить при детской истерике. Предложение выпить коньяка отмёл сразу, как и валерьянки. В итоге Алиса пила лимонад и смотрела по сторонам, перестав плакать и трястись.

В гостях она пробыла недолго, в любой момент могла проснуться бабушка Анна. Отсутствие внучки испугает до смерти пожилого человека. Алиса поспешила домой, пряча взгляд, стараясь изо всех сил не краснеть. Конечно, она жила не в монастыре, в школе общалась с мальчишками, выступала со взрослыми артистами-мужчинами, в том числе молодыми и привлекательными, но никто из них не был Александром Хокканеном. Голубоглазым соседом с льдистым взглядом, тёмно-каштановыми, вьющимися волосами, спадающими упрямой прядью на лоб, и широкой улыбкой, уже тогда сводящей с ума сотни женщин.

– Ты, кстати, почему подсматриваешь за мной? – спросил он шёпотом, чтобы никто не слышал, возвышаясь над Алисой у калитки. – Автограф хочешь?

– Да, – Алиса кивнула и залилась румянцем.

Об автографе она не думала. Собирание росчерков, как правило, оставленных в суете, походя, даже не глядя на просителя, казалось глупым занятием, но она уцепилась за щадящую её самолюбие версию.

Саша пообещал дать автограф, даже сфотографировался с Алисой несколько раз, смело отправив на продиктованный номер телефона снимки. Соседская девочка не вызывала опасения у опальной в своей стране звезды спорта. Рафинированное создание из благополучной среды не станет продавать номер телефона наглым журналистам. Ей даже в голову такого прийти не могло.

Через день Алиса нашла под калиткой плотный конверт на её имя с фотографией Александра Хокканена, на обратной стороне было написано «Алисе Щербаковой от Саши», и стояла подпись – череда ровных букв с большим наклоном. Всё это Элиса хранила по сей день как драгоценность.

В то лето Алиса соседа больше не встречала. Из разговоров поняла – Александр уехал из страны в тот день, когда оставил конверт у калитки рядом с подставками для свисающих петуний.

Если бы это были последние воспоминания об Александре Хокканене – помимо турнирных таблиц, статей и фотографий на билбордах ведущей спортивной марки, – Алиса была бы почти счастлива…

Ещё раз они встретились в то лето, когда Алисе шёл девятнадцатый год. Она училась в Королевской Академии музыки и жила в Лондоне взрослой, самостоятельной жизнью.

После поступления – первые несколько недель – с ней жил папа. Бабушка Анна была не в том возрасте, чтобы осилить перелёт. Она ежедневно подбадривала внучку по скайпу и отчитывала за помарки в исполнении, не делая сноску на стрессовую ситуацию подопечной.

Оставшись одна, Алиса растерялась, испугалась. Оказалось – она абсолютно не готова к самостоятельности, жизни в одиночестве, к новым знакомствам, к тому, что люди… разные. Не только по национальности и вероисповеданию. У них разные привычки, разные взгляды на одну и ту же ситуацию. Они по-разному говорят и по-разному думают.

Бытовые мелочи вызывали шквал вопросов. Алиса не знала элементарных вещей – как пользоваться общественным транспортом, какие вещи можно подвергать химчистке.

– Элис, – говорила ей бабушка по скайпу, твёрдо глядя на растерявшуюся, готовую заплакать и рвануть домой внучку. – На обучение простому действию, например, стирке носового платка, в пятилетнем возрасте уходит не меньше месяца. В пятнадцатилетнем – неделя, а в девятнадцать – несколько минут. Быт – всего лишь быт. Очень скоро ты привыкнешь, перестанешь замечать мелочи. Музыка – единственно важное.

Анна Эмон была мудрой женщиной. Через месяц Алиса освоилась, обросла приятелями, бытовыми привычками, придумала себе маленькие радости. Метро, автобусы, кофе на вынос по утрам, ужины в ресторанчиках китайской или индийской кухни, долгие прогулки и… музыка. Музыка всегда была частью Алисы, её миром, её сущностью, без музыки и Алисы не существовало.