Наталия Романова - Назову своей

– Наказание, Люба, происходит от слов «казати», «кажем». Говорить, дать наказ, а не по лицу. Зачем мне бить тебя? – Игнат посмотрел на свои руки. Сильные, тренированные, умеющие убивать, последнее – не фигура речи. – Я никогда не ударю тебя.

– Все так говорят, – поморщилась Люба. – Прости, Игнат Степанович, не пойду я замуж. Уезжаем мы с Кирюшкой.

– Зачем цирк с заявлением, свадьбой устроила?

Спрашивать, зачем в койку с ним легла, не стал. Не маленький, знал ответ. Живой человек, страстная, чувственная женщина, истосковалась по мужской ласке, не устояла, хотя получить отворот поворот после пары занятий любовью – удар по мужскому самолюбию, даже такому зашкаливающему, каким порой грешил Игнат.

– Отца послушала, угодить хотела, но не могу. Как вспомню, потом холодным покрываюсь, в дрожь бросает, трясти начинает. – Люба протянула вперёд руки, которые действительно мелко дрожали. – Не получится у нас с тобой жизни. Прости.

– Дело твоё, неволить не стану. – Он спокойно пожал плечами, игнорируя то, что растекалось внутри: недоброе, колкое, болезненное. – Когда уезжаешь?

– Такси вызову и поедем. Я попрощаться зашла, прощения попросить.

– Я отвезу, – кивнул он. – Прощения просить не за что. Ты свободный человек, знаешь, как лучше тебе и сыну. Не сложилось, значит, не сложилось.

Отвёз на станцию. В дороге больше молчал, кошки на душе скребли, драли изнутри, но уговаривать, лишнего обещать не стал. Сказал только, что у него неплохие знакомства в Новосибирске, может помочь с работой, садиком, почти с любым вопросом, пусть Люба не стесняется, обращается, если понадобится. Зла он держать не будет, поможет.

На прощанье сухо поцеловал, потрепал Кирюшку по светленькой макушке и был таков. Дожидаться отхода поезда не стал, ни к чему долгие проводы. Расстались по-человечески, на том спасибо.

Пётр Барханов проводил Патриот, в котором уезжала Люба с Кирюшкой, злобным взглядом, не обещающим ничего хорошего бывшему жениху. В его мировоззрении женщина, тем более его дочь, не могла сама отказаться от замужества, если случилось, значит, обидели её, сильно обидели. К тому же опозорили на все Кандалы. Только ленивый не готовился поглазеть на свадьбу дочери Барханова с Калугиным Игнатом, и такой же ленивый не знал, что всё у молодых случилось до свадьбы. Дело нехитрое, не грешное в современном мире. Любаша – не юная девушка, разведённая, с дитём, женская природа своего требует. Никто не осуждал, но только до того момента, пока свадьба не расстроилась. Сейчас же каждая собака разнесёт, что Игнат невесту опробовал, а после отказался.

Елена Ивановна скорбно утирала уголком носового платка глаза, покачивая осуждающе головой. Кого осуждала? Точно не родную дочь… И вряд ли первого зятя, которого бы «наказать» в тёмном переулке, да так, чтоб травматологи долго собирали пазлы из раздробленных костей… Его осуждала – Калугина Игната.

Загнал машину за ворота, вышел, потянулся, разгоняя застывшие от нервного напряжения мышцы, направился в дом. Что, женился на «своей»? Хорошо, что никому из сослуживцев, друзей-приятелей не рассказал о предстоящем событии. Не дал повод для бесконечных подколов на ближайшие годы. Игнат не против поржать над собой, обычно в первых рядах стебущихся выступал, если повод находился, но прямо сейчас было не до смеха.

– Пётр приходил, – было первое, что услышал Игнат, когда вошёл в дом.

Фёдор стоял посредине гостиной, пахнущей натуральным деревом, смолой, и буравил взглядом брата.

– Чего сказал? – дежурно поинтересовался Игнат.

– Ничего хорошего, – подтвердил мысли Игната Фёдор. – Что ты Любе сделал, что она в одно утро собралась?

– Ничего, – огрызнулся Игнат.

– Если бы «ничего», не сбежала бы, – резонно отметил Фёдор.

– Говорю же, ни-че-го. Её муж «наказывал», а я крайним остался, – раздраженно бросил Игнат.

– Федя, отстань от человека, видишь, и без твоих слов тошно ему. – Полина подошла неслышно к Фёдору, протянула руку к Игнату, погладила, как ребёнка, по плечу. – Ничего, Игнат, познакомишься ещё с кем-нибудь, – она улыбнулась, – вон, какой завидный жених.

– Спасибо, – усмехнулся Игнат. – Думаю, хватит с меня цирка, не по мне канитель с договорённостями. Есть у меня с кем ЗАГС сходить, – улыбнулся он, вспоминая Ритку.

Она-то точно заполучить преимущества жены полковника ФСБ не откажется, холодным потом не покроется, не затрясётся, лишь краше станет.

– Разведёшься, – осуждающе качнул головой Фёдор. – Помяни моё слово.