Л. Дж. Шэн - Неистовый

– Что за бред? Я видела тебя в школе. Дин Коул. Да это же тебя называют Рукусом. Ты не только можешь говорить, но и, кажется, большую часть времени не можешь заткнуться.

Черт побери, как точно сказано, маленькая фея. Собери-ка свою воинственность в бутылку и прибереги до момента, когда я завалю тебя на свои простыни.

Чтобы понять, насколько я удивился ее поведением, стоит сообщить, что ни одна девушка никогда так со мной не разговаривала. Даже Милли. А ведь мне казалось, что Милли единственная в школе, на кого не действует мое сексуальное обаяние настоящего американца «позволь мне сорвать твои трусики зубами». Проклятье, именно поэтому она и привлекла мое внимание.

Но, как я уже говорил, планы меняются. Не похоже, что у нас с ней что-то получится. Я несколько недель нарезал круги вокруг Милли в школе, размышляя, стоит ли добиваться ее, но сейчас, увидев, кого упустил из виду – эту маленькую петарду, – готов погреться в ее безумном пламени.

Я одарил Рози еще одной грязной ухмылкой. Именно благодаря ей я заполучил прозвище «Рукус» в коридорах Школы Всех Святых два года назад. И оно идеально мне подходило. Я создавал гребаные хаос и анархию везде, где только появлялся. И все об этом знали. Учителя, ученики, директриса Фоллоухилл и даже местный шериф.

Нужна хорошая дурь? Ты идешь ко мне. Мечтаешь покутить на отличной вечеринке? Ты идешь ко мне. Хочешь потрясающего секса? Ты идешь ко мне – запрыгиваешь на меня. И именно это моя ухмылка – та, которую я применяю с тех пор, как мне исполнилось пять, – говорила всему миру.

И если она вносит беспорядок, совращает или добавляет веселья – я в полном восторге .

А эта девчонка? Рози выглядела так, словно ее «падение» доставит мне очень много удовольствия.

Ее взгляд скользнул к моим губам. Тяжелый. Желающий. Опьяненный. Старшеклассниц так легко читать. Хотя та, что стояла сейчас передо мной, улыбалась не так широко, как остальные. И никак не проявила желания пофлиртовать со мной.

– Ты можешь говорить, – она практически выплюнула эти слова мне в лицо обвиняющим тоном.

Я же в ответ прикусил нижнюю губу, а затем отпустил ее. Медленно. Просчитано. Дразняще.

– Может, я знаю несколько слов, – выдохнул я Рози в лицо. – Хочешь услышать что-то определенное?

Глаза молили меня отпустить их в путешествие по ее телу, но мозг уверял подождать. И я решился прислушаться к нему.

Так что я расслабился.

Решил быть хитрее.

Хотя впервые за много лет понятия не имел, что мне делать.

А Рози в ответ одарила меня усмешкой, которая лишила меня дара речи. Как она умудрилась впихнуть так много слов в одно-единственное выражение лица? Оно говорило мне, что моя попытка подкатить к ней не произвела особого впечатления. Что я ей нравлюсь – ну конечно, – что она меня заметила – естественно, – но мне не удастся отделаться импровизированным и слегка идиотским флиртом, чтобы добиться ее внимания.

Но как бы ни оказалось сложно это сделать, я готов вступить на этот путь.

– Ты серьезно? – она заигрывала со мной, сама не понимая этого.

Я опустил подбородок и наклонился вперед. Высокий, доминирующий, уверенный в себе. И обожающий проблемы. Она, вероятно, слышала об этом, а если нет, то скоро узнает.

– Думаю, ты и сама знаешь ответ, – сказал я.

Две минуты назад меня переполняла решимость пригласить на свидание ее сестру – держу пари, старшую сестру, потому что стоящая передо мной цыпочка выглядела моложе и, кроме того, будь она старше, я бы видел ее, – но по воле судьбы она открыла передо мной двери и изменила мои планы.

Малышка ЛеБлан бросила на меня странный, но все еще призывный взгляд. Но только я открыл рот, как краем глаза заметил Милли, которая так быстро бежала в нашу сторону из душной гостиной большого дома, словно там развернулись боевые действия. Она прижимала к груди учебник, а ее глаза выглядели припухшими и покрасневшими. Она смотрела прямо на меня, и на мгновение мне показалось, что я получу по лицу этим дешевым учебником.

Если честно, сейчас я жалею, что Милли этого не сделала тогда. Это оказалось бы намного лучше, чем то, что она на самом деле исполнила.

Ведь Милли оттолкнула маленькую фею в сторону, словно и не заметила ее, а затем бросилась ко мне – с непривычной нежностью – и прижалась губами к моим губам, словно в нее вселился злой дух.

Проклятье!

Что же она натворила!

Только не поцелуй. Хотя, думаю, он оказался хорошим. Просто у меня не было возможности это осознать, потому что мой удивленный взгляд устремился к фее с острыми ушками. Она выглядела испуганной, а ее васильковые глаза смотрели на нас, и в них светилось то, что я еще не был готов принять.