Наталия Доманчук - Бесконечночь

В метро пахло людьми, машинным маслом, влажностью, резиной и еще чем-то непонятным, уникальным. Его не спутать ни с каким другим, это запах суеты, надежды и разочарования. Ульяне показалось, что так пахнет теперь ее новая жизнь. При выходе из метро девушек уже второй раз остановили сотрудники милиции и попросили показать паспорта.

– А что в сумке? – спросил представитель власти.

Настя раздраженно открыла свою черную сумку и достала банку с солеными огурцами:

– Огурчики и помидорчики, чтобы мы тут с голоду не померли.

– Абитуриенты, что ли? – нахмурился сотрудник милиции.

– Да. В Бауманку приехали поступать, – уже с улыбкой доложила Настя.

– Не рановато ли?

– Так мы же еще на подготовительные курсы ходить будем.

– А, ну тогда хорошо, – мужчина с улыбкой рассматривал Ульяну, но девушка опустила голову и не смотрела на него, – ладно, проходите.

– Нужны нам были эти банки? – ворчала Настя. – Говорила же твоей маме: «Не надо, теть Надь, не похудеем мы, не переживайте», но она вместо двух закаток положила четыре.

– Сядешь вечером ужинать, посмотрим, что ты скажешь, – улыбалась Ульяна.

Дорогой руководила Настя. Добравшись до места и простояв в очереди в окно оформления абитуриентов, они осознали, что приехали в общежитие студентов, а всех поступающих размещали в другом месте.

– Вам на пятую Парковую надо, возле Измайловского парка, – сообщила женщина и вернула паспорта девушкам.

Изнывая от жары, по маленькой бумажной карте, спустя несколько часов хождения они добрались до корпуса, в котором их еще спустя час разместили.

Комната напоминала больничную палату: облупленные стены и три железные кровати с грязными матрасами. Жуткий туалет в коридоре и душ, запирающийся на ключ. Все покрыто ржавчиной.

Разочарование скрыть не удалось.

– Жесть! – прокомментировала Настя.

– Да уж, с нашими отдельными комнатами в родительских домах не сравнить…

– Зато свобода и новая жизнь! – с наигранным энтузиазмом воскликнула Настя.

Это лето новых ощущений девушки не забудут никогда!

Из окон Бауманских общежитий постоянно разносилась разная музыка: играло радио Ultra, Юрий Шатунов пел про детство, кто-то в окне справа на повторе включал Челентано с его новым хитом «Confessa». По ночам будили крики: «Халява, приди!»

Обычаи при выпуске из Бауманки – катание на тазиках – осуществлялись в несколько заходов, поскольку защита дипломов длилась весь июнь. Изначально традиция была весьма безобидной: так как раньше дипломы защищали зимой, то выпускники после сдачи, катались с ледяной горки на тазиках, в которых во время проживания в общежитии стирали свою одежду. Сейчас же тазики закупали специально к этому событию, впрочем, катались даже в ванных и на холодильниках, да и вообще на чем угодно – главное, что выпускники это делали громко, весело, обливая себя и всех, кто оказывался рядом, пивом или другим алкоголем.

Из окон общежития летели конспекты лекций, которые сначала складывали в тазик, их прицепляли канатами к автомобилю и катались вокруг. Алкоголь лился рекой, мокрые красивые девушки и отчаянные парни веселились, уничтожая старые конспекты и лекции. Если не знать, что происходит, то можно было подумать, будто в столице начался государственный переворот! Уровень сумасшествия происходящего зашкаливал.

Лето выдалось невероятно жарким. Очереди к бочкам с квасом были длинными, а жар от раскаленного асфальта чувствовался через подошвы. Девушки ходили на подготовительные курсы и готовились к экзаменам.

Ульяне очень нравилось главное здание, оно оказывало на нее какое-то магическое действие, подходя к проходной, она оказывалась в волшебном месте, храме науки! Ей хотелось поскорей начать в нем учиться, ходить по ступеням, протертым ногами тысячи студентов, блуждать по коридорам и лестницам, ведущих в неизвестность. Вид из окон на пруды Лефортовского парка тоже завораживал.

В перерывах между занятиями на подготовительных курсах девушки частенько выбирались в центр, гуляли по Красной площади или ездили на смотровую площадку на Поклонной горе. По вечерам иногда на бесплатных автобусах добирались до Лужников и смотрели фильмы под открытым небом.

Недалеко от общежитий на пятой Парковой они частенько обедали в столовой. Тогда все казалось им недорогим: шаурма стоила тридцать рублей, еда в столовой – сорок пять за комплексный обед, гречку с кетчупом (совершенно незнакомое им до того момента сочетание) можно было поесть за двенадцать рублей. Больше всего уходило на телефонные карточки, чтобы позвонить родителям и успокоить, что у них все хорошо.