Ульяна Гринь - Серая мышь в большом городе

– Ладно, чмоки-чмоки, я побежала! – Лера отодвинула пустую тарелку и вытащила из большой сумки маленькую сумочку, точно кошелёк, а из неё – тюбик помады. Да не простой, а жидкой, будто краски кто налил. Я смотрела во все глаза – никогда не видала такого! Даже у учительницы такой не было. Лера намазала губы толстым слоем, глянула на себя в зеркало кухонной машины с ручкой и встала:

– Скажешь маман, что я поздно приду, ладно, Катерина?

– Иди, иди, золотце, скажу! Осторожнее там только! – напутствовала её женщина. Прямо как мамка меня, когда я одна в тайгу уходила на охоту или за ягодами. Только тут не медведя опасаться надо, видать, машин да трамваев…

Лера процокала каблучками мимо меня, не попрощавшись, только запах духов и остался после неё на кухне. Катерина быстро прибрала со стола, смела крошки в мусорное ведро и встала передо мной:

– Что кофе не пьёшь? Только продукт перевела на тебя! Ладно, пошли устраиваться, раз остаёшься.

Длинный коридор освещали красивые лампы, спрятанные в налепленных там и сям колоннах. И ведь светло-то как! У нас свет давали раз в день на пару часов – чтобы постирать в машине, радио послушать, у кого оно было. У нас не было. Тятя не любил, говорил: все беды от мира.

– Тут моя комната, там, – Катерина показала на двери дальше по коридору, – спальня Аделаиды Марковны и Константина Алексеевича, Леры, кабинет и ванная. А вот здесь ты пока будешь жить.

Она отворила дверку в углу и вошла в комнату. Окно была завешено тёмной шторкой, которую Катерина отдёрнула, и комната наполнилась полуденным солнцем. Ох ты, как уютно! Кровать широкая, правда, на ней стопками лежат вещи, а поперёк комнаты стоит доска на ножках, а на ней – маленький пластмассовый утюг. Как же гладить таким? Прижмёшь штанину иль юбку, а он и развалится в руке! Вот у них дома утюг был так утюг! И отпарить можно было, и сам своим весом разглаживал…

– Ставь сюда свои чемоданы, девочка. Я приберу с кровати, погоди.

Она принялась складывать вещи с кровати на доску, бормоча:

– Потом надо будет по шкафам, не спутать бы… А тут… Как теперь гладить? Куда доску поставить, ума не приложу…

– Да вы не беспокойтесь, мне много места не надо, – робко сказала я, пытаясь уместить чемоданчик между спинкой кровати и большим шифоньером. – А доску можно подвинуть вот так.

Подтолкнула тяжёлую штуковину ближе к стене и осмотрелась. Образовался проход, где к шкафу можно было протиснуться худому человеку. Катерина явно бы не смогла, а мне это удалось без труда. Осмотрев комнату, женщина махнула рукой:

– Ладно, посмотрим, как дальше будем. У тебя бельё-то есть? Полотенца там, простыни?

Я покачала головой, краснея. Вещи из родного дома решила не брать: все они были старыми и протёртыми. Взяла только рушник, который мамка вышивала на свою свадьбу, и тот, что я сама вышила для моей. В них завернула библию и книги. Думала, остальное куплю.

– У меня есть деньги, я могу…

– Ой, ладно. Подожди, сейчас принесу. Ты, наверное, хочешь вымыться с дороги?

Карие глазки Катерины пытливо взглянули в мои глаза. Я неуверенно кивнула, хотя мылась два дня назад. Специально баню растопила для такого дела, не в субботу, а посреди недели. Но Катерина явно ждала положительного ответа, вот его я ей и дала.

– Ну тогда бери шампунь, гель-душ и пошли, покажу ванную.

– Нет у меня… – прошептала едва слышно. Откуда шампуням взяться-то, если магазин закрыли лет пять назад? Да и раньше туда только хозяйственное мыло завозили… Мамка, как и все бабы в деревне, варила щёлок и сушила его на солнце кирпичиками. А для косы корень мыльнянки копала да кипятила. С ромашкой мешала ещё, говорила, это для светленьких, как я. Себе шалфей собирала…

Катерина со вздохом закатила глаза, снова махнула рукой:

– Ну прямо сирота казанская! Пошли уж. Выдам тебе и шампунь.

Она привела меня в чистую светлую комнату, так не похожую на нашу баньку, отдёрнула пластиковую занавеску, и я увидела ванну. Ой-ой! Какая красивая, какая гладкая и блестящая! Ни за что в неё не полезу! Ещё испачкаю, что мне скажет тётя?

– Горячая вода, холодная вода, – показала Катерина на краны, потом на полочку над ванной: – Шампунь, гель-душ, полотенца в шкафчике. Вещи для стирки сложишь в корзину. Поняла?

Я смотрела, понимая, что ничего не понимаю, но на всякий случай кивнула. Разберусь. Мамка говорила, что молодым проще приспособиться, у них мозги, как губка – всё впитывают, а вот старым уже труднее, они привыкли. Я ещё молодая, научусь.