Ирина Муравская - P.S. Твоя заноза

Но в данном случае даже это не проблема. Рупорный громкоговоритель сложно не услышать. Мы с девчонками специально выходим на задний двор, поближе к Гидробашне, чтобы радиус поражения охватил как можно больше чужих ушей. А там уж выверенная годами система сплетнических универских линий доделает всё за нас.

– Противостояние Волкова и Волковой в самом разгаре. Спешите сделать ставки. Предложение ограничено. Приём голосов закончится в следующий вторник. Записаться можно у прелестной Вероники Логиновой и обворожительной Дарьи Мельник. Третий курс, корпус тоже номер три. Убедительная просьба лично меня не кантовать, я занята обдумыванием стратегии. Но если очень нужна, ищите на кафедре гуманитариев… О, а вот и наш суперстар! – замечаю приближающегося Волкова, пересекающего парк прямо через пожухлые клумбы. – Здравствуй, солнышко. Здравствуй, золотце, – продолжаю вещать в рупор. – Ты уже готов покорять женское сердечко или сегодня у тебя выходной?

Рупор сердито вырывают из моих рук, отключая звук.

– Волкова, ты совсем больная?!

О, да. Ради такой реакции и на каталке из морга не грех приехать.

– А в чём проблема? – невинно хлопаю глазками. Хлоп-хлоп.

– Как тебе мозгов хватило устроить тотализатор?

– Но тебе же хватило мозгов на меня спорить. Так пускай все поучаствуют. А я заодно срублю баблишка на твоём фиаско, – с томным видом повисаю у него на плече, положив подбородок под сложенные руки. – Ну не злись, пусечка. Как ты там вчера сказал? "Правила игры только что стали ещё интереснее?" Ну вот, лапуля, – улыбаюсь в оскале гиены, находящейся на третьей недели жёсткой диеты. – Правила игры только что стали ещё интереснее. Твой ход.

Настроение, которое слегка приподняла маленькая девичья пакость, сдулось воздушным шариком печально быстро. Буквально через пару часов, когда пришло сообщение от разлюбезной мамаши:

М: " Подъедь сегодня. Нужно померить наряд на субботу"

Да ну твою ж…

Я: " Я плохо себя чувствую"

М: " Ты всегда плохо себя чувствуешь, когда я тебя о чём-то прошу. Жду к четырём".

Приехали. Не отвертишься, иначе потом такой ушат грязи выльется, что под душем ночевать придётся. Последние пару лет с матерью у нас сложные отношения. После развода её крыша знатно поехала. Хотя тут, может, и кризис среднего возраста ещё неудачно наложился. Поверх всплывших многократных измен отца.

В общем, мы перестали друг друга слышать, понимать, а каждый разговор теперь заканчивается скандалом. Плюс это мерзотное существо окончательно разрушило всё, что осталось от кровных уз. Его терпеть рядом с собой у меня уже не хватило никаких нервов. Потому и съехала.

Изначально я собиралась отдельное жильё снимать, папаша ежемесячно высылает мне алименты, решив, видимо, что этим может искупить прощение, но Ника с Дашей предложили пожить у них. А отцовские деньги пока откладываются: к выпуску как раз накопится на собственную квартиру. Если девчата раньше не попросят, надумав ячейки общества лепить.

Короче, к обозначенному часу такси подъезжает к высоким кованым воротам за которым возвышается белый коттедж с открытой трассой на втором этаже и личным бассейном. Не один Волков "голубых" кровей. Я девочка тоже не промах. Была. И остаюсь по сути, но прежней вседозволенностью уже не обладаю и джакузи из шампанского устраивать тоже больше, увы, не могу.

Набираю нужный код на панели калитки и захожу на территорию. Деревья стремительно осыпаются, но жёлтой листвы на плиточной дорожке практически нет. И желтеющий газон идеально подстрижен. Чисто картинка из риэлтерских журналов в осенних декорациях. Идеально, обезличено, искусственно и никак.

Стеклянная входная дверь привычно открывается ключом, впуская меня в филиал музея. Всё белое и стерильное. После стольких месяцев обычной сталинской двушки, где пыль вытиралась исключительно по настроению, находиться здесь даже неуютно. А ведь раньше я и не обращала внимания на всю эту лепнину, принимая её как данность.

– Маман, я пришла, – громко кричу на всю зал-гостиную, венчающую себя декоративным камином.

Со стороны лестницы слышатся шаги, вот только это не родительница. Блин. Я надеялась, он где-нибудь шляется. Или сдох.

– О, Кристи, – смеряет меня с ног до головы оценивающим взором Альберт, мамашин ухажёр. Чуть ли не мой ровесник. На несколько лет всего старше, но пытается выглядеть солидней, скрупулёзно отращивая свою убогую редкую бородёнку. Высокий, худой, женоподобный, поразительно скользкий и ещё более омерзительный. Змея, которую пригрела на шее выжившая из ума брошенка. – С каждым разом ты выглядишь всё более…