Диана Рымарь - Разводить(ся) надо уметь

Снежана оказалась в классе, она сказала, что хочет со мной поцеловаться, но стесняется. Попросила сесть на стул у окна, а потом закрыть глаза. В ту минуту я нервничал даже больше, чем когда приглашал ее на танец. В ушах стучало так сильно, что я еле расслышал, что она вообще от меня хотела. Возможно, именно поэтому, когда закрыл глаза, не услышал, как вместо Снежаны ко мне подошли двое из наших тупоголовых спортсменов. Должно быть, прятались в шкафу.

Я сидел там, как остолоп, с закрытыми глазами и выпяченными для поцелуя губами, когда любимая девочка сказала мне: «Целуй». И я поцеловал… задницу одного из этих двух придурков. Он подсунул мне ее, пока я был в уязвимом положении, а Снежана в тот момент стояла в метре от меня. Но самое паршивое было даже не это! Второй придурок сделал фото!

На следующий день это фото распечатали и пустили по рукам. Надо мной ржала вся школа. А Снежок… она даже не извинилась! Потом укатила в столицу, а я остался учиться в том же классе с теми же уродами, только с искалеченной душой.

Надо мной смеялись вплоть до окончания учебного года, благо это продолжалось всего несколько недель. К сентябрю история практически забылась. Конечно, о ней иногда вспоминали, но к тому моменту я успел нарастить такой толстый панцирь, что никаким насмешкам было уже не пробиться.

Я годами любил и ненавидел эту сучку. Это чувство сжигало меня изнутри и в то же время мотивировало. Отпустило, только когда я встретил Риту, потом была Наташа и, наконец, Марина… В моей жизни было не так уж много женщин, но каждая стремилась отрезать от моей души кусок побольше, помясистее. Мне вообще на тварей везет. Я – прямо магнит, и бывшая жена тому живое меркантильное доказательство.

Только черта лысого у кого-то из бывших вышло задеть меня за живое. Спасибо всё тому же панцирю.

И теперь после стольких лет эта сучка будет готовить для меня десерт! Снежная королева школы для меня… Тюленя! Пусть попашет, постарается. Что-то мне подсказывает, что с пломбиром она облажается. А когда она его принесет, я уволю ее с треском, с позором.

Пришло время! Пора платить по счетам, дорогая Снежана!

Пусть с моей стороны это по-детски, к тому же мелочно, пусть. Она заслужила! Так унизить человека, который до потери пульса в тебя влюблен… На это способна только настоящая сука.

Закрываю ноутбук, иду в свой кабинет, принимаюсь за рутинную работу. В то же время не прекращаю смотреть на часы.

Время сладкой мести вот-вот настанет.

Снежана

Лечу на кухню на всех парах. Не думаю, что время сейчас работает на меня, хоть Большой Босс и сказал, что никуда не спешит. Уверена, если задержусь, он взъестся – почувствовала я в его взгляде что-то такое нехорошее. Словно Игорь Викторович только и ждет, к чему придраться в следующий раз. А учитывая, что он владелец ресторана, то вполне может знать, сколько времени нужно профессионалу на приготовление того или иного блюда.

«Не позволю ему найти в моей работе недочеты!»

Захожу на кухню, мысленно продумываю, что и как буду делать. Передо мной маячит еще одна проблема – серпентарий… Эти гадины обязательно захотят испортить мне дело! Небось уже руки потирают, ожидая, когда Большой Босс меня уволит.

Однако ни одна из поварих в мою сторону даже не смотрит, зато мое появление замечает сушеф, Александр. Когда официант принес заказ от Игоря Викторовича, сушеф был в отъезде. Видно, недавно вернулся и сразу принялся наводить порядок.

– Где ты ходила? – спрашивает он строго, подойдя ко мне.

«Но-но, не разочаровывайте меня, господин Большеголов, неужели вы в стае гремучих змей?»

– Ходила к боссу! – признаюсь.

– К боссу? – Брови Александра проделывают огромное расстояние по его плоскому лицу и почти встречаются на переносице.

– К боссу! Мне доверили сделать для него десерт, но, видимо, Софья забыла предупредить, что у Игоря Викторовича диабет, вот я и посыпала его кексы сахарной пудрой…

– Обалдеть! – Сушеф замолкает на секунду, а потом сочувствует: – Уволил?

– Нет, – качаю головой.

– Повезло! Хоть не сильно орал? Он может…

– Капут китайцам в Африке, вы, лентяи, совсем от рук отбились! – громко восклицает один из младших поваров, парнишка лет девятнадцати. Он вдруг вскарабкивается на стул и начинает громко раздавать люлей всем подряд: – Вот ты, София, руки из одного места…

Я недоуменно на него смотрю, а вся кухня принимается хихикать.