Наталья Ручей - Мой сводный кошмар

Ее собеседник кивает, смотрит на ее грудь и задает наводящие вопросы, как будто впервые здесь и проездом.

Наверное, я как-то себя выдаю, потому что Алиса оборачивается, окидывает меня равнодушным взглядом и увлеченно продолжает тараторить о достопримечательностях.

– А еще, Дэн, я бы посоветовала вам… – доносится до меня ее голос.

Останавливаюсь позади нее, киваю мужчине в ответ на его приветствие и перебиваю бессмысленный монолог:

– Что, Денис Анатольевич, начали давать частные уроки английского? Или просто решили освежить в памяти архитектуру родного города?

Алиса умолкает.

А потом оборачивается и смотрит на меня с таким укором во взгляде, как будто это я дурил ей голову и выдавал себя за иностранца, желающего припасть к святым мощам.

– Извините… – роняет уже по-русски.

Но не мне, а тому, кто разыгрывал перед ней представление.

– Подождите, Алиса, – просит ее уже не Дэн, а Денис Анатольевич, и мне достается еще один негодующий взгляд. – Я действительно живу в Америке, действительно занимаюсь книжным бизнесом…

– Хорошо, что мы не успели коснуться этой темы, – чуть нервно усмехается Алиса. – В этом вопросе мой английский не так совершенен.

Она снова пытается уйти.

Но, видимо, Денис Анатольевич рассмотрел то же, что только что я, когда ее губы не отвлекали. Нет у нее никакого поролона в бюстгальтере. На ней и бюстгальтера нет.

– Ваша мама говорила, что вы пишете истории… – закидывает он удочку, не желая ее отпускать. – Поверьте, у меня серьезное издательство…

И я уже думаю, что вот оно – он ее зацепил.

Если чем и можно ее удержать, когда она злится, то именно этим.

Но Алиса улыбается.

Качает отрицательно головой.

И почти сбивает издателя с ног смелым признанием:

– Вряд ли мои истории подошли бы для серьезного издательства. Дело в том, что я пишу исключительно порно.

Воспользовавшись моментом, пока у издателя в памяти смешались английские и русские буквы, она удаляется.

– Порно… – тянет задумчиво Денис Анатольевич, глядя ей вслед. – А я бы, пожалуй…

И замолкает, снова освежая в памяти лексикон.

Бросаю взгляд на Алису – и то ли каблуки виноваты, которые она раньше терпеть не могла, то ли платье, которое могло быть и подлиннее, но внимание просто прикипает к ее упругой заднице.

– Я бы, пожалуй, – осеняет издателя, – ее почитал…

Сжалившись над старческой деменцией, подсказываю более точное слово:

– Поимел.

Он согласно кивает, бросает в мою сторону немного расфокусированный взгляд, преисполненный благодарности, а потом сознание его снова светлеет.

– Что?

– Говорю: у меня имелась возможность ознакомиться с ее творчеством.

– Да? – вяло интересуется он.

Мое признание его явно заинтриговало значительно меньше, и спрашивает он чисто из вежливости.

Из той же долбаной вежливости, из которой я не могу открыто послать знакомого отца пускать слюни по дамам более подходящего возраста.

– И как тебе? – интересуется он без особого интереса.

– Да никак, трата времени, – пожимаю плечами. – Смотреть и участвовать мне нравится больше.

– Это да, – соглашается он, снова находит взглядом Алису, – но сейчас это перспективное направление, иногда надо давать новым авторам шанс…

Шанс, ну да.

Пока он только пускает слюни, у него действительно есть шанс пробежаться по памятникам архитектуры, как он и плел, а не по ближайшим стоматологиям.

Он тяжело вздыхает. Заметив, что Алиса в компании моих знакомых увлеченно беседует с молодежью, он, видимо, понимает, что «почитать» сегодня не выйдет.

– Кирилл, – тянется в карман пиджака, достает одну из визиток, – передай сестре, пусть со мной свяжется… Все-таки интересно, а вдруг…

То есть он не остыл.

Ну ладно, я пытался быть вежливым до последнего.

– Агата Юрьевна! – взяв визитку и сунув ее в карман, окликаю бодрую старушку, которая в компании своей знакомой проходит в паре шагов от нас, демонстративно воротя припудренный нос. – Как же я рад вас видеть! Выглядите просто великолепно! Как и ваша подруга.

Она немного удивляется, но подходит.

Я радостно целую ей руку, как будто не эти же пальцы когда-то пытались скрутить мои уши в трубочку. Ну что поделать. У нее были самые вкусные груши. А еще ими не жаль было кидаться с огромного дерева.

– Ох, какой же ты стал… – млеет она от моего внимания. – Надеюсь, остепенился? Я же понимаю, это все твоя компания…

Я понуро киваю.