Наталья Ручей - Босс моего мужа

– Я могу тебе как-то помочь?

– Я все сделаю сам, – наконец отзывается. – Просто мне нужно время, чтобы исправить ошибку. Тебе не стоит ни о чем волноваться.

– А я волнуюсь! – Опускаю руки, становлюсь рядом с ним, смотрю на его четкий профиль. – Волнуюсь за тебя, по-моему, это логично!

Поворачивает голову, улыбается, и я начинаю злиться сильнее. Я не понимаю его спокойствия, не понимаю: здесь нужно искать варианты, договариваться с Тимуром, искать тех, кто подставил. В том, что подставил, даже не сомневаюсь.

– Я все решу, – повторяет он с той же улыбкой. – И в первую очередь проблему с неплотно закрывающейся дверью в своем кабинете.

– Макс! – взрываюсь я. – Как ты так можешь?!

Но весь мой запал спадает, когда он резко прижимает меня к себе. Горячие руки, какие горячие – и в них всегда так надежно. Простые объятия, а в них куда больше, чем в страсти.

Они успокаивают, им веришь.

Ему удается убить мою злость, заставить ее заткнуться и стыдливо ластиться, как нашкодивший кот.

Он не будет со мной это обсуждать, но он знает, что я рядом и верю ему. Это самая малость, что я могу дать.

Я пытаюсь снова начать разговор, узнать хоть какие-то детали помимо тех, что услышала, но он закрывается. И я знаю, это четкое «нет», через которое не пробиться. Но это не значит, что я отпускаю неприятные мысли.

Они кружатся, когда мы ложимся в постель. Кружатся, когда, думая, что я сплю, Макс целует меня в плечо и прижимает ближе к себе. И не развеиваются, когда я слышу его размеренное дыхание.

Когда я просыпаюсь, Макса уже нет. Мой звонок на мобильный он сбрасывает: занят. Чтобы унять желание терзать его звонками, пока не ответит, готовлю обед. Есть не хочу. Суечусь, пью кофе, но любимая горечь не приносит ожидаемой бодрости и привычного удовольствия.

Когда мой телефон оживает от входящего вызова, бросаю блюдо, которое вытягиваю из духовки. Но разочарованно смотрю на номер своей массажистки.

– Анита Владимировна, вы не забыли, что у нас назначена запись? – спрашивает она.

– Прости, Марин, я и правда забыла.

– Я могу перенести вас на час позже.

– Нет-нет, я не приеду сегодня. Но сделаем так, будто сеанс был. – В ответ на ее заверения, что не стоит, отмахиваюсь. – Это мой промах, так что все нормально.

Макс возвращается поздно вечером. Уставший, хотя и пытается не подать вида. К моменту, как он заходит в квартиру, у меня не только готов обед и ужин, но настаивается торт в холодильнике.

Мы говорим ни о чем, потому что мою попытку поговорить о самом важном он сразу же пресекает. Он ведет себя так, будто ничего не случилось, но напряжение можно резать ножом.

А еще он даже не заходит в свою мастерскую. Ни в субботу вечером, ни в воскресенье, когда вновь куда-то срывается и исчезает практически на день. Даже когда сильно устает, он не может без кисти и красок.

Мелькает мысль, что он себя от них отучает. Пытается понять, каково это – когда их не будет?

Я убеждаюсь в этом, когда в воскресенье вечером он возвращается, проходит в гостиную, где я делаю вид, что все нормально, и смотрю телевизор, даже не разбирая плывущих картинок, и садится рядом со мной.

Подгребает меня под свой бок, откидывает голову на спинку дивана и закрывает устало глаза. Красивый, он очень красивый, даже в этой непривычной усталости. Любуюсь четкими скулами, скольжу взглядом по щетине, которую он не сбривает уже несколько дней – не до нее сейчас, а потом замечаю какую-то папку с документами, которая лежит рядом с ним.

– Что это?

– Твой подарок на годовщину. Ты же не думала, что я ограничусь букетом?

Беру папку в руки, открываю ее и с трудом сдерживаю желание отбросить ее так далеко, чтобы никогда не найти. Потому что то, что находится в ней…

Дом за городом, две наши квартиры, его машина – все переоформлено на меня. Не сегодняшней датой, задним числом.

– Зачем? – хриплю я.

– Хочу, чтобы ты не волновалась по пустякам.

Он наконец открывает глаза и смотрит пристально, долго. И прежде чем я успеваю сказать все, что думаю, сжимает мои плечи – сильно, чтобы точно услышала.

– На самом деле это я не хочу волноваться. Я могу не успеть, понимаешь? Могу не успеть все решить. Но я не хочу волноваться, что ты останешься без копейки. И я хочу, чтобы ты не спорила. Ты же спрашивала, как мне можно помочь? Вот и помоги. Просто прими этот факт.

– Подожди, – я нервно сглатываю, сжимаю папку в руках, – мы можем предложить это Тимуру, и он…

– Я не собираюсь ему ничего отдавать своего, – отрезает Макс. – Я хочу вернуть ему его деньги, и только.