Наталья Ручей - Все друзья делают это

– Аль…

– Нет, – вцепившись в волосы мужчины, Альбина притянула его лицо к своему телу и, заставив вновь лизать себя, рассмеялась счастливо и похотливо: – Я – честная девушка! Я даю только тем, за кого собираюсь замуж!

У меня было такое ощущение, будто меня поразила молния. Я смотрела на то, как мужчина снова активно и с удовольствием погрузился в тело Альбины. Слушала ее протяжные стоны с каким-то невнятным бормотанием. И не могла поверить тому, что вижу и слышу.

– Замуж… – вырвался у меня шепот.

Но любовники его не услышали – слишком занятые процессом и выбиванием новых стонов, не обратили внимания на присутствие постороннего.

С огромным усилием я сделала еще один шаг назад и…

Наткнулась на кого-то, стоящего у меня за спиной, и поняла, что посторонних здесь двое.

А кто второй?

Не дыша, медленно обернулась и расширенными от шока глазами уставилась на спокойного Филиппа уже в новой белой рубашке. Скрестив руки на груди, он смотрел мимо меня на ту развратную сцену, что громко и с наслаждением демонстрировала в паре с другим мужчиной его невеста.

– Замуж… – прохрипела невнятно я, и Филипп недоуменно взглянул, словно вспоминая, кто я такая.

А потом усмехнулся. Едко и безразлично. И прикрыв дверь, чтобы не отвлекать любовников от процесса, наградил меня такой же безразличной усмешкой, что и девушку, которая в этот момент ему изменяла.

– Пойдем, – сделав несколько шагов по коридору, обронил по пути: – Тебе в этом доме не место.

Так кратко.

Будто отдал команду на ипподроме.

Впрочем, тон его был более красноречивым. Он давал явно понять, что мне не место не только в этом доме для развлечений, но и рядом с ним, Филиппом.

Я не двинулась с места, но Филипп даже не обернулся. Я понимала, что надо уйти: скоро откроется дверь, и меня обнаружат. Но вдруг накатили такая тоска и усталость, что я привалилась спиной к стене.

Не знаю, сколько бы так и простояла в коридоре под этой дверью, если бы меня не нашел Никита.

Он подошел, всмотрелся в мое лицо, приоткрыл дверь, возле которой меня обнаружил, а заметив внезапную заминку обернувшихся партнеров, поднял руки в извиняющемся жесте.

– Продолжайте – продолжайте! – попросил их, но так как любовники пребывали в растерянности и бездействовали, расстроенно прищелкнул языком. – Вот так всегда! Старший брат постоянно меня опережает!

Альбина, уловившая суть послания, что Филипп все видел, побывав здесь раньше Никиты, ойкнула, оттолкнула от себя голову мужчины, сдвинула ноги и обернулась.

– Красиво, – оценил мой друг ее прелести. – Благодарю за эффектное знакомство!

Я стояла чуть в стороне, и меня видно не было. Чтобы мое присутствие для растерянных любовников и дальше оставалось тайной, Никита закрыл плотно дверь, взял меня за руку и вывел на улицу. Заметив, что я поежилась от летнего ветерка, задумчиво покрутил на пальце брелок с ключами, и так же ничего не уточняя, усадил в машину и привез к себе домой.

– Зачем? – заметив из окна знакомую высотку новостроя, проявила я вялое сопротивление.

И, тем не менее, послушно шагнула из салона, когда дверь с моей стороны открылась и Никита подал мне руку.

– Затем, – дал он исчерпывающе лаконичный ответ.

Я прошла за ним по холлу, минуя службу охраны, и только в лифте, взглянув на его отражение, поинтересовалась:

– А ты сегодня один?

– Нет, – ответив на взгляд в зеркале, он щелкнул меня по любопытному носу. – С тобой. Разве не очевидно?

– А еще кто-нибудь будет? – уточнила я, прекрасно зная, что у Никиты, помимо меня, есть еще личная жизнь.

– Конечно, – ответил он, но, прежде чем я придумала повод, чтобы уйти и не мешать, пояснил: – Будем ты, я и ужин.

Едва мы вошли в квартиру, Никита быстро разулся и скрылся на кухне, выполняя данное обещание. Я слышала, как зашумела из крана вода, его размеренные шаги и мысленно даже видела, как уверенно и четко он перемещается по огромной черно-белой комнате. Ему шло быть на кухне, хотя из-за нехватки времени готовил он редко. И не для всех. Его последняя девушка была сильно удивлена, что Никита в курсе не только того, где в кухне находится плита, но и умеет ее включать.

Надо было разуться, пройти следом за Никитой, предложить свою помощь, но, зацепившись взглядом за большое зеркало в красивой раме, я долго всматривалась в свое отражение.

Рыжая, кучерявая, со все еще красными от слез глазами, с кровавыми ногтями и размазанными остатками алой помады. В черном платье, обтягивающем, как презерватив. После увиденного на злополучной вечеринке в голову пришло именно это сравнение. Мило, что и сказать. А еще на высоченных черных каблуках, придающих походке загадочную шаткость.