Мари Князева - Барышня-певица

Вопрос, в принципе, безобидный, но если вступить с мужчиной в переписку, это чревато напрасными надеждами с его стороны. Да и вообще, это неприлично для девушки – вступать в переписку с незнакомцем. Но отчего-то очень хотелось ответить. Может, оттого, что в глазах этого незнакомца я увидела столько искренних, хоть и непонятных мне чувств, а может, оттого, что глаза эти так красивы…

Я написала на салфетке:

"Полевые", – глубоко в душе понимая, что просто кокетничаю, так как видела полевые цветы только на картинках: вокруг нашего города нет полей – одна пустыня. Но отвечать что-нибудь банальное вроде роз или гладиолусов не хотелось. А цветы мне нравятся любые.

Я отдала бумажку официанту и попросила его отнести её на тот самый столик, когда я закончу выступление. Чтобы не дать молодому человеку возможность написать мне ещё что-нибудь. А послезавтра он, скорее всего, не придёт.

Но я сильно ошиблась. Он пришёл. С букетом ромашек, гвоздик и колокольчиков. Господь Всемогущий, и где только он их взял?!

В цветах, разумеется, была записка:

"Говорят, что джинны и ангелы – существа противоположного порядка, но ведь известно, что противоположности притягиваются… Разрешите мне побыть вашим джинном сегодня. Вам понравились цветы?"

Я глубоко вздохнула, пытаясь преодолеть волнение. Похоже, позавчера я совершила фатальную ошибку… Притягиваются..? Нет-нет, я ни к кому не притягиваюсь! Я не для этого преодолела столько страхов и сомнений, чтобы прийти сюда выступать. Я должна игнорировать его знаки внимания, иначе он вообразит бог знает что..!

Я прижалась лицом к диким живым цветам, будто только что срезанным на настоящем поле, и втянула носом их дикий, чуть пряный запах. Запах чистоты и свободы. Чудесный, волнующий, кружащий голову… И написала на салфетке совсем не то, что у меня спрашивали:

"Где вы достали это чудо?"

Его ответ пришёл через два дня (это были выходные), в букете незнакомых мне, совсем мелких, но невероятно благоухающих мёдом белых цветов:

"Для вас я готов достать что угодно! Закажите мне что-нибудь невозможное!"

Я хихикнула. Какая самоуверенность! Что ж, давайте испытаем вас, мистер джинн…

"Духи с запахом шоколада"

Он положил в новый букет маленький флакон с эфирным маслом какао.

"Деревянный цветок"

Среди живых нарциссов оказался один, очень тонко и искусно вырезанный из дерева.

"Крылья, на которых я смогла бы полететь"

Сертификат на полёт на параплане.

"О, простите, что вам пришлось зря потратиться… Я ужасно боюсь высоты и не смогу воспользоваться вашими крыльями. Мне очень стыдно…" – я вернула сертификат молодому человеку вместе с этой запиской, но на следующий раз он заверил меня, что не стоит беспокоиться и испытывать чувство вины, а вместо этого лучше написать ему номер моего телефона, чтобы он смог совершать чудеса для меня оперативнее.

Я солгу, если скажу, что мне не хотелось выполнить его просьбу. Тогда мы в самом деле смогли бы общаться намного удобнее… но я прекрасно понимала, к чему всё это приведёт. Нет, мне нельзя сближаться с ним, хоть я уже и сделала это, но пока всё держалось в узких рамках осторожной переписки, а если он станет присылать мне сообщения на телефон или ещё того хуже – звонить, то нарушения приличий не избежать. И тогда вся моя хрупкая конспирация может рухнуть. Моя тайная жизнь, которую я так полюбила, полная волнений и надежд… Нет, я не могу лишиться её из-за одного настырного молодого человека. У наших отношений всё равно нет никаких перспектив.

Не получив от меня ответа, он написал мне снова:

"Пожалуйста, не сердитесь на меня за эту просьбу! Клянусь Господом, я не хотел вас оскорбить. Напишите только, что вы не в обиде – большего не прошу".

Я опять не стала отвечать. Сердце моё сжималось от жалости, но я понимала, что эту затянувшуюся игру нужно прекратить сейчас, пока она не зашла слишком далеко и не сделала нам облим слишком больно. Удивительно! Как можно привязаться к человеку, получив от него всего несколько строк, сотню цветков да пару невразумительных подарков? Но похоже, именно это со мной и произошло: сердце обливалось кровью при мысли, что я делаю ему больно. И всё же так я выражаю своё сострадание.

В следующую встречу мой поклонник выглядел глубоко опечаленным. Он, как обычно, протянул мне цветы – на этот раз тюльпаны трёх цветов – и, аккуратно прихватив мою руку, впервые за долгое время заговорил вслух:

– Я чем-то обидел вас, Лазиза? Простите меня, меньше всего на свете я бы хотел вас оскорбить!