Лина Филимонова - Ромашка с шипами

Как ему идет белая футболка! И длинные спортивные шорты, открывающие сильные ноги. Он ходит босиком, и я, впервые в жизни, пялюсь на мужские ступни с нездоровым любопытством.

Какой у него размер? Сорок шестой?

А там? Тоже все так внушительно?

Допивая кофе, я устраиваю себе экскурсию по его стерильной кухне. Белый и черный, сверкающие поверхности, безупречная, какая-то неуютная пустота.

– Ты тут операции проводишь? – спрашиваю я, трогая пальцем глянцевое покрытие стола.

– Бывает, – спокойно отзывается Артур. – Ампутирую курам конечности, делаю посмертное вскрытие горбуши.

Во время своего монолога он моет мою чашку из-под кофе. Которую я оставила на столе. Я бы сама ее помыла… И вообще, это странно.

Он, случайно, не маньяк?

– Никогда не видела, чтобы человек шутил с таким непроницаемым лицом, – замечаю я.

– Я не шучу.

– А людям ты ничего не ампутируешь? Я бы не удивилась, обнаружив у тебя в холодильнике отрезанную голову.

– Будешь много болтать – ампутирую тебе язык.

– И сваришь? Как Ганнибал. В сериале.

– Я не смотрю сериалы.

– Да? И как же ты живешь, бедняга?

Я бесцеремонно лезу в его холодильник. Отрезанный головы там не обнаруживается, но зато наблюдается большое разнообразие здоровой и полезной еды. Зелень, творог, куриные грудки. Никакой тебе копченой колбасы или эклеров!

Он точно маньяк.

Маньяк чистоты и здоровья.

– А где лимоны? – спрашиваю я.

– В нижнем ящике.

– Тут всего один.

– Тебе мало?

– Мне нет. А тебе – точно мало. Ты же ешь по лимону три раза в день. Чтобы никогда не улыбаться.

Я смотрю на него. Он сейчас близко, в полутора метрах от меня. Какие у него длинные и черные ресницы! Просто завидно. А глаза… Ну, о глазах я уже говорила.

И да, он не улыбается. Наоборот, хмурится. Хотя я пошутила.

Не бог весть какая шутка, но все же… Я не привыкла, чтобы люди так на меня реагировали!

Я вообще не привыкла общаться с такими хмурыми и неприветливыми личностями.

– Я заказал стейки из лосося и салат. Есть возражения?

Значит, мы не пойдем в ресторан. Он все-таки сделал по своему.

– А десерт? – спрашиваю я.

– Что ты любишь?

– Все! – восклицаю я.

И нет, он не улыбается.

Он вообще человек или робот?

– А конкретнее?

– Тирамису пойдет.

Я успеваю сходить в душ до того, как прибывает доставка. И, когда возвращаюсь на кухню, все уже аккуратно разложено по тарелкам.

– Зачем ты приехала в Москву? – внезапно спрашивает Артур, когда я беру в руку вилку.

– Портить тебе жизнь, – выпаливаю я.

– Это твоя единственная цель?

– В перерывах буду учиться.

– На кого?

– Я собираюсь стать сценаристом. Поступила в институт кино и телевидения.

– Сценаристом? – он удивленно поднимает левую бровь.

О, у робота есть эмоции!

– Да. Буду писать сценарии фильмов и сериалов. Я уже пишу! Я прочитала кучу книг, прошла онлайн-курсы и…

– А нормальную профессию ты не хочешь получить? – перебивает меня Артур.

Я застываю с вилкой в руке.

С трудом удерживаюсь от того, чтобы не воткнуть ее во что-нибудь бесящее. Например, в его глаз.

Этот высокомерный сноб только что обесценил мою мечту!

* * *

Артур

Девочка обиделась.

Надула губы, сидит, ковыряет рыбу. Царапая вилкой по тарелке. От этого звука у меня сводит зубы.

А от ее сердитого взгляда сжимаются яйца.

Что, моя хорошая, уже не хочешь со мной мутить?

– Ты всегда такой? – спрашивает она.

– Всегда, – отвечаю я.

И вижу в ее глазах разочарование. Она думала, я начну задавать уточняющие вопросы, у нас завяжется диалог… Не завяжется.

Ничего у нас с тобой не завяжется.

– У тебя есть девушка? – огорошивает она меня вопросом.

– Девушка? – переспрашиваю я.

Соображая, что лучше ответить, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда.

– Ну, женщина, – уточняет Ева. – Подруга. Герлфренд.

– Если ты хочешь снова предложить свою кандидатуру – снова нет, – говорю я.

– Это обидно, знаешь ли, – дуется она. – Что со мной не так?

– Ты не моем вкусе.

– Некрасивая?

Я пожимаю плечами. Я мог бы сказать о возрасте. Но есть более эффективный путь.

Ева злится. Ну как же, ее, типичную королеву выпускного, кто-то назвал некрасивой. А я не назвал, между прочим. Я лишь обидно пожал плечами.

– А какие женщины тебе нравятся? – не унимается она. – Пожилые, как ты?

Нет, она невыносима! Сан Саныч ее явно распустил. Ни малейшего понятия о приличиях. Выпаливает, что в голову взбредет. Задает неэтичные вопросы.