Тори Майрон - В плену сердца

Наверное, я точно беспросветный глупец, раз сразу же не смог понять одну простую, безусловную истину – если уж с Линой с самого начала было непросто, то с ней всегда, мать её, так и будет! Это не изменится! Никогда! А вот кто во всей этой возне с ней и меняется стремительно и неумолимо, так это я. И ничего не могу с этим поделать. Что-то происходит. Я не могу найти этому объяснения, но с каждой проведённой с ней минутой я всё острее чувствую нечто сильное, необратимое, бессознательно меняющееся во мне. Словно я уже не я. И это бесит!

Смотрю в своё отражение и едва сдерживаюсь, чтобы не врезать кулаком по стеклу, расколов на части физиономию незнакомца, которого я всем нутром видеть в себе не желаю. Холодные капли стекают по его лицу, слегка остужая температуру тела. Но лишь на короткое мгновенье, пока влага не испаряется от соприкосновения с моей разгорячённой кожей.

Опершись руками на край раковины, стою так некоторое время, пытаясь прийти в норму. Да только я уже забыл, что это такое – норма. С появлением на моём пути этой девчонки, по ходу, мной не было прожито ни одного спокойного дня, не считая тех, что я пробыл в эмоциональной отключке. Все же остальные в той или иной мере состояли из бесконечных мыслей о ней и неудержимого желания поймать бунтарку, чтобы пришить к себе намертво, повелевать ею, обладать, трахать, всецело заполнить её мысли и пользоваться по своему усмотрению.

И вот когда, казалось бы, все проблемы позади, дикарка находится в полной моей власти и я могу делать всё из вышеперечисленного, я опять не делаю этого, потому что сталкиваюсь с новыми преградами, мешающими мне с головой отдаться своим желаниям и потребностям. И это неконтролируемо! Неподвластно! Против моей воли! Оттого и разрывает меня на части, воспламеняя похлеще «очарования», что сейчас нещадно разъедает моё тело огнём. И вдобавок к вынужденному воздержанию, от которого я и так скоро протяну ноги, эта ведьма вновь умудряется ввести меня в колоссальный ступор, заставляя ежесекундно ломать голову над ребусом – что с ней не так? И самое дерьмовое во всей этой наидерьмовейшей ситуации, что в моём лихорадочном, возбуждённом состоянии я едва мысли могу связать воедино, что уж там говорить о чём-то большем и сложном?

И как только я собираюсь ещё работать весь день? Не представляю! Головы кого-то из сотрудников, а может, даже и партнёров, без сомнений, полетят сегодня по причине и без, если я не исправлю свою плачевную кондицию. А значит, до начала длинного рабочего дня мне обязательно нужно снизить эмоциональный накал и максимально расслабить тело.

Ох, и вот тут я сам себе слово даю: по прибытии в Нью-Йорк я непременно сделаю это! Пусть даже в этот раз для снятия сексуального напряжения мне придётся воспользоваться не Линой.

Я чуть не прыснула раскатистым смехом, увидев напряжённо-ошалелое лицо моего босса, когда раздвинула перед ним свои ноги, желая ещё раз подтолкнуть его к великим подвигам. Но, увы, и тут не прокатило.

Хотя ему даже сдирать с меня больше ничего не нужно. Доступ и так уже полностью открыт. Всего лишь руки протяни… а точнее, кое-что другое, и бери на здоровье, сколько душе угодно. А ведь Адаму и правда стоит подумать о своём здоровье – его физическое неудовлетворение отслеживается уже не только в нервно-раздражённом поведении, но и в наэлектризованной атмосфере самолёта.

От такого накала его ассистенточка уже вовсю изнемогает от возбуждения. Если Адаму самому в кайф мучиться, то подумал бы хотя бы о своей преданной помощнице. Она же вместе с ним страдает. Сочувствую бедняжке. Хотя нет, вру. Не сочувствую. Плевать мне на неё хотелось, так же как и Адаму. Этот беспросветный эгоист, вместо быстрого и лёгкого способа остудить себя и трясущуюся Сару, просто взяв и оттрахав меня, резко вскочил и ускакал куда-то сломя голову. А ведь девчонка ещё немного и, последовав моему примеру, тоже раздвинула бы перед ним свои ноги.

Интересно, от неё он тоже спасался бы бегством, как сделал это со мной? А он именно спасался. Лучшего определения, чем спасительный побег, его стремительному уходу мне не найти.

И кто теперь от кого носится? Умереть от смеха можно! Да уж! И в то же время выпасть в осадок и окончательно сдаться. После такой необъяснимой реакции Адама на моё обнажённое интимное местечко я точно умываю руки. Если мужик так улепётывает от того, что стоило бы брать без оглядки, у него явно имеются какие-то личные проблемки, которые мне вряд ли по силам разгадать. Или всё-таки какая-то проблема во мне? Непонятно. И очень жалко – теперь я стопроцентно осознаю, что свободы мне сегодня точно не добиться.