Мэри Ройс - Пленница Дикаря

Но мои мысли обрывает его неподвижный, пристальный взгляд, которым он словно прибивает меня к кровати. Злится. Вижу это по тому, как массивные челюсти сжимаются до скрипа, демонстрируя на мужском лице напряженные желваки.

И, не проронив ни слова, он вылетает из комнаты и чуть не сносит старушку, показавшуюся в двери. Дикарь успевает удержать ее за плечи и, поцеловав в лоб, исчезает из поля зрения.

Старенькая женщина неспешна входит в комнату. Ее лицо покрыто сетью морщинок, но волосы темные, как горький шоколад. Пара седых прядей добавляет ей своеобразного шарма, в сочетании с причудливым головным убором из разноцветных перьев. Она присаживается на край кровати, подтянув подол длинного платья из плотной кожи.

– Хокшила лила уаса-ка кин хеча [Он очень сильный парень], – смеется старушка с теплой хрипотцой.

– Если бы вы знали, как мне ваши хокоши, усаки и прочая ересь вот здесь сидит, – я стучу ребром ладони по горлу.

Старушка тихо хохочет, нежно хлопая меня по ноге.

– Теперь я понимаю, за что он выбрал тебя, чикала акичита [маленький воин], – комнату заполняет мягкий голос старушки. А в груди все сжимается от знакомого мне языка.

– Вы говорите по-английски! – восклицаю я, вцепившись ей в руку.

Пожилая женщина снова посмеивается, сузив свои добрые глаза.

– Да, маленькая. Я понимаю твой язык. Его понимают все в нашем племени, но говорить на нем никто не хочет, – она приступает к осмотру моей ноги. – Так, давай посмотрим, что тут у нас, – вглядывается в стопу, а у меня сердце выбивает ребра, словно молот Тора. Эта старушка – мое спасение.

– Прошу вас, помогите мне, – вновь цепляю ее за руку, отрывая от осмотра.

– Успокойся, маленькая, я должна обработать твою ногу, рана глубокая.

– Вы не понимаете! Этот дикарь удерживает меня! Помогите мне! – в моем голосе прорезывается сталь.

– Этого дикаря зовут Конор. И, моя дорогая, этот дикарь спас тебе жизнь. С такой раной в диких условиях шансы на спасение твоей ноги уменьшались с каждым часом.

Я гневно стискиваю зубы и откидываюсь на кровать. Меня только что отчитала старушка и попыталась внушить чувство благодарности к дикарю! Как бы то ни было, ее слова заставили меня замолчать – я решила дать ей спокойно обработать мою рану. Периодически я постанывала от жгучей боли. Но примерно через двадцать минут моя стопа была обработана и перебинтована.

– А теперь я дам тебе выпить одно средство, наутро ты и не вспомнишь про боль.

– Подождите! Поговорите со мной… пожалуйста, – молю я, стиснув подол платья до скрипа в руках.

Я не могу упустить этот шанс…

Глава 8

– Бабушка Тиса.

Я застываю в неком недоумении.

– Зови меня бабушкой Тисой.

Немного помявшись, я всё же решаюсь обратиться к ней так, как она попросила.

– Бабушка Тиса… вы сказали, что племя не говорит на нашем языке, но почему?

– Мы коренные жители этой страны. Наши предки обосновались в Америке задолго до появления белого человека. Сильно вдаваться в подробности не буду, маленькая. Наше племя Кволли, как и другие индейские племена, согнали с родных земель и вынудили отправиться к побережью Тихого океана. Многие погибли в пути, и потребовалось немало времени, чтобы приспособиться к новому климату. Мы начали строить лодки и выходить в открытое море для рыбалки или охоты на моржей. Постепенно мы наладили торговлю с соседними поселениями, развили животноводство и со временем основали свою резервацию. А в знак протеста наше племя отказалось от языка белых людей, и теперь мы пропагандируем мертвый язык.

– Но вы же говорите на моем языке?

– Да, маленькая. Как бы сказал мой ушедший муж: «Тиса, ты недоразумение среди скво», —хохочет старушка. – Я всегда помогала белым людям. Ибо никогда не поддерживала войны. Можно сказать, именно я привила новому поколению понимание того, что вы для нас не враги. Все мы одной крови, вне зависимости от цвета кожи. Главное, что у человека вот здесь, – она дотрагивается до моей груди теплой ладонью. – А мои шаманские способности до сих пор помогают людям. Кто-то считает меня колдуньей, – смеется. – Да какая мне разница, что обо мне говорят, лишь бы имя правильно называли, – подмигивает мне Тиса.

– Бабушка Тиса, расскажите мне о… Коноре, – неуверенно произношу его имя. «Дикарь» ему как-то больше подходит.

– Конор наш большой друг и защитник.

– Но он же не индеец?

– Нет. Он не из нашего племени. Но я считаю его своим сыном. Все они мои дети, – старушка меняется в лице. – Это было пять лет назад. Наши мужчины отправились на охоту. Стая волков, собравшаяся в кучу, привлекла внимание моего мужа. Он подошел ближе, и волки расступились перед ним… а в снегу лежало безжизненное тело. – Она тяжело вздыхает, отрицательно качая головой. – Парень был в плачевном состоянии… Он не замерз благодаря теплой шкуре животных. И если бы не стая… он бы не выжил. Волки выбрали его. Теперь