Адалин Черно - Беременна по ошибке

– Что-то серьезное? Я могу приехать к тебе, отвезти в больницу. Хочешь…

– Дима, – я повышаю голос, – у меня все в порядке.

– Мил…

– Я просто отлежусь, и все будет в порядке, правда.

Дима наконец соглашается и не норовит тут же приехать. Я не хочу. Мне нужно подумать, что делать со всем этим дальше. За последний месяц мы, на удивление, отдалились, перестали так часто видеться, да и предполагаемый переезд повлиял на меня. Резко расхотелось что-либо менять, выходить из зоны комфорта и чем-то жертвовать.

Я начинаю сомневаться, что в принципе готова связать свою жизнь с Димой, хотя до этого хотела этого, ждала.

Маришка возвращается домой ближе к десяти, счастливая, веселая и жизнерадостная. Она застает меня растерянной и серьезно спрашивает:

– Мам, что-то случилось?

– Нет, что ты, – тут же отвечаю я, но дочь мне не верит.

– Мам, если дело в переезде, то соглашайся. Я помогу собрать вещи… я же вижу, с тобой что-то не так.

Я улыбаюсь и приказываю себе внутренне быть сильной, хотя бы ради дочери, готовой меня во всем поддержать.

– Не из-за переезда, – уверенно говорю я. – Мы останемся здесь. Может быть, у нас с Димой получится договориться и он переедет к нам.

– Правда? – удивляется Маришка. – Это было бы здорово!

– Я пока не знаю, но очень на это надеюсь.

Мы разговариваем еще некоторое время, после чего Маришка уходит, а я остаюсь в гостиной, сажусь на широкий кожаный диван и подтягиваю под себя ноги. Теперь я даже не уверена в том, что хочу видеть Диму здесь, не говоря уже о том, чтобы переехать в другой дом.

Вечер сменяет утро, и на смену разбитости приходит тошнота. Я час торчу в ванной над унитазом и пытаюсь прийти в себя. Пишу Светочке сообщение, что задержусь, а может, и приеду позже. Прошу отменить все встречи и перенести их, правда, дату переноса сказать не решаюсь, потому что не знаю, будет ли мне легче в ближайшее время. Я вспоминаю беременность Маришкой, понимаю, что такого со мной тогда не было, и поэтому немного волнуюсь.

– Маа-а-а-ам, – слышу голос дочери за дверью. – Мы едем?

Я совершенно забываю о том, что должна отвезти Маришку в институт. Я включаю воду, умываюсь, упираюсь руками в раковину и смотрю в зеркало: под глазами залегли темные круги, кожа бледная, губы почти синие. Я с силой растираю щеки и губы, чтобы они немного налились краской, и открываю дочери. Она удивленно осматривает меня, останавливает взгляд на моем лице и что-то решает для себя.

– Мариш, я отравилась, – говорю так, чтобы не вызвать у дочери подозрений. – Я сейчас вызову тебе такси.

– Мам, может, скорую? – обеспокоенно спрашивает она. – Ты такая бледная. Или, хочешь, я останусь с тобой?

– Нет, милая. – Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но получается в конечном итоге какой-то оскал.

– Маа-а-а-а-м.

– Мариш, все в порядке, просто суши были несвежими.

– Ты ела суши?

– Да, вчера на работе.

Дочка, кажется, выдыхает. Еще раз смотрит на меня, после чего прикладывает руку к моему лбу, убеждается, что температуры нет, и говорит:

– Я вызову такси сама, иди ложись.

Повинуясь Маришкиному строгому тону, ложусь в кровать и укрываюсь одеялом, попутно пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы успокоить желудок. Только когда слышу звук подъезжающей машины и хлопок входной двери, выдыхаю и переворачиваюсь на спину. Тошнота вроде прошла, так что я поднимаюсь, кое-как одеваюсь, все еще чувствуя легкое головокружение, и наношу немного косметики.

Приведя себя в более-менее адекватный вид, вызываю такси и называю адрес офиса Димы. По пути пишу ему сообщение и прошу о встрече.

Дима: «Да, конечно, приезжай».

Я не знаю, почему волнуюсь и нервничаю, что заставляет меня сжимать руки в кулаки и с замиранием сердца подбирать слова, которые я скажу. Вчера хотелось обвинить мужчину в том, что это он виновен во всем, а сегодня хочется просто тепла и поддержки. Хочется, чтобы он не оттолкнул, чтобы вселил в меня уверенность, что все будет хорошо. Сейчас, как никогда прежде, мне нужна обычная мужская поддержка, понимание, простой разговор с любимым мужчиной.

Расплатившись с водителем, покидаю салон автомобиля и иду к зданию офиса. Намеренно поднимаюсь по лестнице, чтобы вдруг не стало плохо в лифте, и, добравшись до приемной Димы, прошу секретаршу оповестить о моем приходе. Практически сразу меня провожают в кабинет.

Дима тут же направляется ко мне, крепко обнимает за плечи и целует в щеку. Все как всегда: максимальная нежность, легкие касания, уверенные движения – то, чего мне не хватало вчера вечером и сегодня утром.