Нана Фокс - Его наваждение

А он слушал внимательно, не перебивал и лишь смотрел на меня так пронзительно, что я порой сбивалась с мысли, глотала воздух, пропихивая его сквозь сдавленное спазмом горло. Мой откровенный монолог прервал охранник, с металлическим противным скрежетом открывший дверь нашей темницы.

– Громов Даниил Валерьевич, на выход! – грубо так поторопил он моего сокамерника. – Вы можете быть свободны.

– А я? – растерянно пролепетала я и стиснула озябшие пальцы. В горле пересохло. Несмотря на жаркое лето, мне вдруг стало чертовски холодно.

– А вы сидите, ваша личность еще устанавливается! – гаркнул охранник, и дверь стала плавно закрываться, словно навечно отрезая меня от тепла и жизненного света.

Перед тем как лязгнул металл заслонки, я успела заметить обеспокоенность в темном взгляде Даниила. Шмыгнула носом, сдержав набегающие слезы, и, прикрыв глаза, мысленно кляла единственного виновника моего положения – Глеба Сергеевича Шумского, будь он неладен. Ну а кто еще был во всем виноват? Только он! Свалился на нашу голову! Век бы его не видели и жили бы беззаботно!

За мной пришли спустя минут пять, но, по моим личным ощущениям, прошла просто целая вечность, утягивавшая меня в трясину безысходности. Все тот же блюститель порядка все с тем же отрешенным выражением на лице все тем же грубым голосом велел освободить помещение. Медленно поднялась и только сделав шаг, заметила, что за спиной охранника стоит Даниил –высокий, хмурый, руки скрещены на груди, и взгляд такой назидательный, что мне захотелось сжаться в комочек и запрятаться в дальний угол. Но, вздернув подбородок, я расправила плечи и величавой походкой прошагала мимо, спеша поскорее покинуть это помещение, а лучше и заведение.

– Индюк напыщенный! – свистом слетело с моих губ неслышная характеристика.

– А «спасибо» сказать? – догнал меня его насмешливый оклик.

– Пожалуйста, – взмахнула рукой, даже не оборачиваясь.

А через секунду попала под обстрел новых обвинений, теперь уже со стороны гневного Глеба и не менее разозленной Ксении.

И как итог – после часовой головомойки от старшей сестры наутро мне был выдвинут ультиматум: либо учеба в закрытой частной школе за пределами родной страны, либо делу дадут огласку, о моей выходке станет известно отцу, а его кара пострашнее частной школы. Неужели Даниил потребовал сатисфакции?

– Нет, – ухмыльнулся Глеб, – Даниил не имеет к тебе никаких претензий. И частная школа для твоей же пользы, целее будешь.

Сестра была полностью на стороне этого узурпатора, а пока я отбывала «наказание», еще и замуж за него вышла.

Костик пытался вступиться, взяв, как обычно, всю вину на себя. Вот только Глеб был непоколебим, и моего верного рыцаря от гнева «властелина судеб» спасло лишь то, что благодаря его манипуляциям с охранной системой в программном обеспечении фирмы, занимающейся установкой этих самых систем, были выявлены значительные недочеты. Друга помиловали, взяли на «карандаш» и отпустили с миром, благосклонно разрешив нам общаться по видеосвязи во время моей ссылки.

АРИНА

– Какого, собственно, хрена ты здесь делаешь?! – гневный рык вернул меня в реальность, разорвав паутину воспоминаний.

Запрокинув голову, на миг замерла в шоковом оцепенении. Глазами медленно скользила по знакомой уже фигуре, цеплялась за орнаменты тату на сильных руках, непроизвольно подмечала появление новых рисунков. Затем мой взгляд устремился вниз, по бугристым грудным к четко очерченным косым мышцам и кубикам рельефного пресса до кромки банного полотенца, небрежно обернутого вокруг прокачанных бедер.

Стоп! Нехотя отвела глаза: слишком уж махровая ткань топорщилась в паховой области, тревожа мою молодую и еще не совсем окрепшую психику.

Сглотнув скопившуюся во рту слюну, вернулась к менее опасным для моего взвинченного состояния частям мужского тела. Подбородок – волевой, квадратный, с легкой аккуратной щетиной и притягательной ямочкой.

А Даниил ничуть не изменился за те несколько лет, что прошли с нашей первой встречи. Все так же статен, подтянут, гармонично прокачан в нужных местах. Надменность в темных глазах и превосходство в уголках вздернутых в ехидной ухмылке красивых, четко очерченных губ. Точно так он всегда и смотрел на меня последние два года после моего возвращения из заточения. Наши нечастые встречи по праздникам в доме семейства Шумских были короткими и наполненными язвительно-саркастическими замечаниями в адрес друг друга.