Марина Владимирова-Бойко - Жена для киллера

– Так… Фомина же! Зачем другого искать? Пистолет, конечно, пробил, но номерные знаки сбиты, установить, что это за оружие – не удалось. Я еще схожу к баллистикам, но сами понимаете….

– Сходи! И разберись там! А что там по киллеру?

– Фомина вышла на связь, – уже более радостно сказал Быстрицкий. – Нам удалось пробить ее звонок. Это в Новобутаково. Райончик так себе. Еле добрался. Но, к сожалению, им удалось уйти.

– Им? – Волков приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Быстрицкого.

– Да. Похоже, он клюнул. Раз ее оставил в живых, тем более прихватил ее с собой.

– Самое главное, чтобы он теперь ее не вычислил. Девочка она у нас простая, не скрытная. И давить не надо, на лбу и так все написано.

– Думаю, до этого момента, мы сможем его поймать! – заявил Быстрицкий.

– Думаете вы! – наконец–то Волков перестал маячить и снова сел в свое удобное кожаное кресло. – Знать нужно!

– Нам удалось узнать кое–какую информацию о киллере. Радов Марат Борисович, тридцать два года, спецназ ГРУ. Один из лучших снайперов. Прошел две войны: Грузия, Сирия. В общем, профессионал в своем деле. Хозяин коттеджа помог составить нам фоторобот. Завтра же разошлем, развесим на каждом заборе.

– Это хорошо. Не забудь объявить его в Федеральный розыск. Пусть его теперь каждая собака ищет! Такому орлу – нашу птичку расколоть не составит большого труда. Поэтому времени у нас мало.

– Будет сделано, – послушно отвечал Быстрицкий, так как боялся своего шефа.

– И чего ему не сиделось в своем ГРУ? – задумчиво, спросил Волков и потер свой длинный нос.

– Так на него уголовное дело завели. А он сбежал. Вот и подался в киллеры. – На вопросы полковника Быстрицкий отвечал незамедлительно. В своих же вопросах–ответах старался не лезть на рожон, но все же некоторые требовали, чтобы о них знало начальство.

– Вот Левин мне не нравится, – быстро высказался Быстрицкий.

– А Левина ты не трогай. У него связи в прокуратуре.

– Так он капает, как бешенный. Подавайте ему Фомину и все!

– Влюбился что ли? – на лице Волкова появилась довольная ухмылка.

– Если не хуже… У него глаза бешенные, когда слышит ее фамилию.

– Так приструни его! Только не сильно. Не хватало, чтобы он еще бегал жаловаться к своему богатенькому папочке. И сообщай мне сразу, как наша птичка выйдет на связь.

– Слушаюсь, товарищ подполковник! – резко ответил Быстрицкий и покинул кабинет своего начальника.

– Подвинься! – сказала я ему. Но скорей всего он меня не слышал. Сопел в две дырки, а подвинуть такого здорового мужика одной – у меня просто не хватит сил.

Тогда взяла подушку, переложила на другую сторону и легла на самом краю. Жутко неудобно. Заснуть никак не удавалось. А потом Марат начал кричать во сне:

– Славка в окоп! Славка! Отступаем…

Я подорвалась с кровати, включила бра, и томный свет тут же заполнил комнату. Увидела, что он в холодном поту бормочет себе под нос что–то непонятное.

Наверное ему досталось… Может он был на войне? Я легонько дотронулась до его руки. Он дрожал и продолжал бормотать.

– Тише, тише, – говорила я почти шепотом. Затем погладила его напряженное плечо. Может, замерз? Взяла покрывало и укрыла его.

Он перестал дрожать и успокоился. А я заснуть никак не могла. Возможно из–за того, что спать совершенно неудобно. Посмотрела на часы, второй час ночи. Выключила свет и попыталась заснуть. Нужно обязательно обговорить с ним этот момент. На полу я спать не собираюсь. И рядом с ним мне неудобно. По большей степени – неловко.

Я лежала и снова начала думать об убийце брата. Эх, братишка! Как же мне тебя не хватает. И мамы с папой не хватает. Вот я осталась одна. Совсем одна. И теперь я не знаю, кому можно верить, а кому нет. Даже полиции я не могу верить. Остается только киллер. А у него самого – руки по локоть в крови. Сколько же на его счету жертв? Сколько же он убил? Даже думать не хочется.

Скрутившись калачиком, все пыталась заснуть, но похоже эта ночь – одна из моих бессонных ночей. Не могу я так… Спокойно спать, когда за моей спиной спит мало знакомый мужчина, и можно сказать: дышит мне в спину.

Начала засыпать только под утро. Когда первые солнечные лучи озарили наш небольшой номер. Они с трудом пробирались через плотно закрытые шторы. Затем услышала, как Марат поднимается с кровати и тихо идет в душ. Не прошло и двадцати минут, как снова услышала его вкрадчивые шаги в комнате. Я продолжала лежать с закрытыми глазами, притворившись, что сплю. Он ходил туда–сюда, так и не включая свет. Все же было темно, и я едва могла разглядеть его силуэт. Куда он собирается? Никак не могу понять.