Вэлл Смок - Между тобой и мной

Но ножом в спину для меня стал момент, когда мой дорогой муж вернулся из «командировки».

Я встречал его радостно, чуть ли не виляя хвостом, как верный пес. В тот же миг, как дверь открылась, ринулся к нему на руки. Тогда же улыбка стерлась с моего лица. Вся одежда Егора пропахла приторно-сладким омежьим запахом. Я не стал делать вид, что не заметил и спросил в лоб. В результате альфа сознался, что повелся на течную задницу какого-то хмыря.

Мне было больно. Ужасно больно. Хуже всей физической боли, что я перенес за свою жизнь. Он предал меня. Я это понимал. Не хотелось смотреть в его глаза, говорить с ним не хотелось. Я отвесил самую тяжелую свою пощечину и побежал собирать вещи.

Давясь слезами, закидывал все подряд, а он под боком елозил на коленях. Просил не рубить с плеча. Просил одуматься. Клялся, что такого больше не повторится.

Ума не приложу, как у него получилось уговорить меня.

Но все же, я так воспитан, что не считаю, что изменник сможет реабилитироваться. Предал раз – предаст второй. Втайне я стал готовить документы к возможному разводу. Чтобы, если случилось бы подобное снова, он не смог отговорить меня. Хотя правда в том, что я ужасно боялся рецидива.

Поймав его на измене, я чувствовал себя настолько погано. Будто я лишь напольная тряпка, а он вытер о меня ноги. Словно я вещь какая-то. Когда нужно он мной пользуется: гладит, целует, обнимает. А в иной раз не грешит воспользоваться кем-то еще.

Наверное, прозвучит абсурдно, но в тот день я в первый раз, за свои тридцать с небольшим лет жизни, напился. Естественно это я сделал не один, в компании своего единственного друга – Макса. Но про этого замечательного человека позже.

Попойка закончилась слезами, криками и бранью. А еще признаниями в любви моему мужу-мудаку. В результате чего я продлил наш брак еще на год. Точнее сказать на десять месяцев, ибо сегодня, когда я уже решил, что серая папка, что я прячу под вещами в шкафу, не пригодится, меня угораздило приехать от родителей домой пораньше, чем собирался.

Надо поблагодарить сантехников, визит которых к маме с папой, заставил меня уйти раньше планированного. Иначе так бы и жил в неведении того, что мой благоверный – тот еще блядун.

И вот, я в прекрасном расположении духа возвращаюсь в нашу уютную квартирку. В руках полные пакеты продуктов. А в голове грезы о прекрасном романтическом ужине при свечах и последующей аромаванне. Но тут в прихожей я наткнулся на незнакомую мне пару туфель. Ладно бы еще мужские, еще бы мог понять, но нет – пошлые красные босоножки на шпильке и с платформой. Ну шлюха-шлюхой. Так еще и пахнут так… Словно сахар сахаром посыпали, еще и патокой с карамелью сверху облили.

Бросаю пакеты прямо там, посреди коридора. Их содержимое быстро рассыпается по полу. Плевать. Крадусь к спальне.

Словно иглы воткнулась в сердце – оттуда слышны громкие пошлые стоны и вскрики. Кровь ударила в голову, пульс словно слышен в ушах. Я метнулся молнией к лоджии. Там, как я помню, осталась электропила, что мы часто берем, когда навещаем мам Егора в их загородном коттедже.

Я ворвался в спальню, с видом маньяка. Шлюха моего благоверного даже упала с него на пол и завизжала. У меня и мышца на лице не дрогнула. А он, как псина плешивая, мялся, катался по полу, извинялся. Просил его простить.

Ха! Ну не идиот ли?

Не обращая внимания на его голый зад и перепачканное соплями и слезами лицо, я подхожу к кровати и, прямо через альфу, начинаю пилить ее на части. Ему повезло – вовремя спрыгнул. Я бы не пожалел – и его бы покромсал.

Пока они со шлюхой-омегой, которая к слову, оказалась той самой Катенькой, на коленях голышом с мольбами выползали из квартиры, я еще и шкаф с его шмотьем разрубил. Ну, а потом покидал все его тряпки ему же на голову (и на машину) с балкона. Пусть побегает, пособирает. Ну, и с деревьев поснимает.

Вот мы и вернулись к началу рассказа. Все так похоже на тот день, но все равно иначе. Мои глаза ужасно болят, и, должно быть, красные от слез. Неподалеку жужжит невыключенная электропила, которую я так неосмотрительно оставил валяться около раскуроченного шкафа. Мои руки, впрочем, как и все остальное тело, мелко подрагивают. Хорошо, хоть шум заглушает мои, никому ненужные, всхлипы, полные отчаяния и ненависти к себе за то, что все-таки поверил этому человеку.

Опершись на стену спиной, сижу на полу, обхватив колени руками. Жмурю глаза, пытаясь вообразить, что это лишь кошмар. Но это не поможет. Я не хочу так жить и не хочу быть с тем, кто может предать. Какие бы он не придумал оправдания – ничто не может снять с него вину за измены. Я все решил для себя. Хоть мне и больно самому, но развод. И никаких поблажек.