Алиса Перова - Сделано с любовью

Отчего-то вдруг вспомнился город Сувалки… В натуре, что ль, есть такой? Тогда это точно у нас. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Наверняка выгляжу, как идиот… Но похер. Гнутый громко и эмоционально рапортует о том, как я страх потерял, и тут он совершенно прав. Я в курсе, что пришёл не на переговоры, поэтому фильтрую отдельные выкрики, призывающие меня оскорбиться или очкануть.

Боковым зрением вижу, что меня начинают окружать… Плотнее, дебилы! Я уже знаю, к кому именно направляюсь – мордатый стоит на шаг ближе остальных и слишком расслаблен.

Это зря – тебя я убью первым.

Гнутый держится поблизости и, очевидно, никакой опасности для себя не видит. Кретин! Останавливаюсь на расстоянии удара и несколько секунд изучаю мордатого, пока он аргументирует свои претензии или… как это у них – кидает предъяву. Но это уж кому как зайдёт и на последствия не точно повлияет. Да я и не слушаю, в голове совсем другое:

«…Променяла семью на богатенького папика…»

«Вас, мужиков, может быть херова туча…»

Я больше не жду, пока морда подытожит свои обоснования и выстреливаю правой, впечатывая свой кулак между его глазом и ухом. Моя левая малость запаздывает, и удар выходит смазанным, но мордатому хватает. Эффект неожиданности работает на меня, и я успеваю достать гнутого. Его табло я сминаю с особым кайфом, прежде чем начинаю ощущать боль… Правильную… Исцеляющую!.. И, наконец-то, чувствую себя по-настоящему живым!..

Затылок… Печень… Ноги… И блоки уже бесполезны… Но в эпицентре этой мясорубки я ещё вполне целый и резвый ломоть. Кровь застилает глаза, но я успеваю поймать чей-то безумный и радостный взгляд, и гашу его, вложив в удар весь свой вес. Я живой!.. А в следующий миг в голове происходит взрыв!.. Очередной взрыв в груди сбивает меня с ног… Воздуха больше нет… И только бесконечная серия взрывов, кромсающих моё все еще живое тело…

И лишь проваливаясь в глухую и вязкую темноту, я с сожалением понимаю, что умер…

Кирилл

Тело взорвалось болью. В чёрном глухом безмолвии слышу лишь собственное свистящее дыхание и стук крови в ушах. Жив?.. Или уже ТАМ? По ощущениям… меня помешивают вилами в кипящем котле.

Звук включился внезапно и почему-то рёвом Геныча. Как охрипший паровозный гудок в ухо! Мля-а-а… где это выключить? С рычанием Жеки в мой персональный ад стали возвращаться звуки. Очень разные – глухие и пронзительные, нестройные и режущие слух, но живые!.. Живой! Мне очень надо быть живым!

Вместе со звуками пробились запах и вкус крови… и привели галлюцинации. В этой невообразимой дикой какофонии совершенно точно не может звучать ЕЁ голос. И всё же я продолжаю жадно вслушиваться, пока моей кожи не касаются прохладные пальчики.

– Кир…

И если её нежный голос – лишь моя бредовая фантазия, то эти пальчики я не могу перепутать с чужими. А впрочем, никакие другие пальцы не прикасались ко мне с тех пор… С тех самых пор. Очень осторожно они гладят мои волосы… А я думаю, что надо остановить, ведь на мне слишком много крови… Но замираю, почти не дыша, и мечтаю, чтобы время остановилось. Только бы самому задержаться… не отключиться так не вовремя и не сдохнуть в такой момент.

Её голос звучит совсем близко, и я не сразу вникаю, что отрывистые чёткие фразы обращены не ко мне. «Звонит в скорую», – понимаю я и изо всех сил стараюсь задержать уплывающее сознание.

– Айка, – пытаюсь позвать, но не слышу сам себя. И не вижу ни хрена!

– Ки-ир, – она всё же услышала. – Со шрамами ты будешь жутко сексуальным!

Правда? А тебе, Айка… тебе я буду нужен?

Молчит. Не слышит? Я и сам себя не слышу. Может, я уже…всё? Но пальчики её по-прежнему чувствую… А жмурики… может, они тоже чувствуют, когда их трогают? Хотя… ведь у них наверняка уже ничего не болит. А кто это проверял? Кажется, моя боль тоже немного отступила, вот только жар… очень сильный жар! Но это ничего… это можно потерпеть. Увидеть бы мою девочку…

– Айка… я сдох, что ли?

– Только попробуй! – прилетает сердитый ответ. Услышала! Хочу улыбнуться… но её маленькие ручки больше не касаются моего лица.

Айка!..

Темнота засасывает, как в воронку…

– Эй, братуха, ты там живой? – голос брата догоняет меня в чёрной пропасти и тянет обратно – жить!

– Слухи… о моей гибели… сильно преувеличены, Жек, – отзываюсь оттуда и карабкаюсь наверх, цепляясь всеми отбитыми ресурсами за эту, такую необходимую мне, жизнь.