Майарана Мистеру: Идеальная сделка для скама

– Арс, – отвечаю ей. – Он сидел со мной, пока я не уснула.

Девушка во все глаза смотрит мне в лицо и делает судорожный вдох.

– Он тебе ничего не сделал?!

Улыбаюсь в ответ. Жанна Зайцева умеет ставить в тупик непроходимо глупыми вопросами, и это делает её забавной.

– Я же спала, – отвечаю мягко и снова потягиваюсь.

Кажется, мое настроение приходит в норму. Я стараюсь забыть о прошлой ночи, как о страшном сне и принимаюсь помогать ребятам с завтраком. Вскоре под звуки нашего веселого разговора о практике и дурацких темах дизайнов от Кашировой просыпаются и остальные.

Уже к обеду мы принимаемся сворачивать обустроенный лагерь. Кто-то из ребят желает остаться ещё на одну ночь, а кто-то решает узнать, как обстоят дела с Дерябиным. На мобильный он не отвечает, поэтому Панчев и Лавина решают заехать к нему домой. Он хоть и подонок, но я даже переживаю не убил ли его часом Арс. Не хочется, чтобы его посадили в тюрьму из-за такого урода.

Домой я добираюсь только ближе к вечеру. Целую маму в щеку, разгружаю свои вещи и спускаюсь к ужину, где обнаруживаю довольного отчима, сжимающего мобильный.

– Что ж, – улыбается он. – Сегодня мы договорились о дате свадьбы.

У меня в груди всё обрывается, и я уже не сажусь на стул. Я на него буквально падаю, не в силах сдерживать шок.

Сердце стучит в висках, а в груди всё горит огнем. Горло саднит, а щека всё ещё пылает от тяжелой пощечины.

Я бегу по лестнице, слыша крик человека, к которому до этого дня старалась относиться с уважением. Только ради мамы. Ради той, кто любит несмотря ни на что. Вот только он переступил через границы дозволенного.

Первый этаж, дверь подъезда и свет уличного фонаря бьет по глазам. Я плохо соображаю от паники и удара, но понимаю, что мне срочно нужна машина. Телефон я оставила дома, а значит нужно бежать на дорогу, что я и делаю, пока на парковке не замечаю два знакомых байка и одного водителя.

– Ёж! – хрипло кричу, подбегая. – Подвези!

Парень снимает шлем и оборачивается на хлопок двери за его спиной. Я тоже обращаю внимание на это и сглатываю, когда Славин неспешно шагает к нам и поднимает визор.

– Пожалуйста, подвези. Мне очень нужно!

Но Ёж только пожимает плечами, мол, извини, я здесь не решаю.

Арс подходит и в упор смотрит на меня, после чего стягивает перчатки и лезет в карман кожаной куртки, откуда достает несколько купюр и сует мне в руки.

– Такси вызови, – отвечает равнодушно.

Ёж ухмыляется и одевает шлем, а я швыряю эти деньги в придурка, понимая, что без телефона такси вызвать нереально.

Мне становится больно. Больно там, где давно уже не должно ничего ёкать.

– Да иди ты! – кричу в ответ, не сдерживая больше слез.

Разворачиваюсь и мчу через двор, надеясь, что отчим не натравит на меня своих псов, а Славин сгинет с этой планеты.

Мне больно, мерзко и одиноко. Я сама себе кажусь грязной, хоть и не сделала ничего, чем могла бы испачкаться в собственных глазах. Помолвка с Гроховым три года назад была жестокой шуткой отчима. По крайней мере я так считала до сегодняшнего вечера. До того, как он сообщил, что Грохов намерен узаконить отношения, которых нет.

И я не давала своего согласия на этот брак. Меня снова забыли спросить.

Мысли кусают меня, как голодные мясные мухи, заставляя вновь и вновь возвращаться к точке отсчета. Отчим сразу сказал, что шанса отказаться у меня нет, а любая попытка противостоять приведет лишь к его негодованию.

Это не впервые, когда он поднял на меня руку. После того, как мама с отцом развелись, я осталась жить с ней, а папа уехал в Испанию, где счастливо проживает со своим новым семейством. Отчим сразу дал понять, что легко с ним не будет. Любые мои заскоки встречал с ремнем в руках и обещанием выпороть. Пару раз я даже получала, и вмешательство мамы не помогло. Перед Сомовым она оказалась такой же беззащитной.

Я не хочу её осуждать, да и не пытаюсь. Как может она помогает, чувствуя свою вину. Ведь ей и самой приходится очень тяжело. В такие моменты она старается принять удар на себя, и отчим это понимает, оттого свирепеет сильнее.

Судорожно хватаю ртом воздух, оказавшись под светом фонарей местного отделения полиции. Толкаю дверь и вхожу в холл, привлекая внимание дежурного.

– Что у вас случилось? – спрашивает мужчина лет сорока.

Я на миг поджимаю губы, но все же решаюсь сказать:

– Я хочу заявить на своего отчима. Он… он принуждает меня к браку и применяет силу.